– Все лапы на палубу!
– Поворот на правый галс! Забираем новенького!
Тут же вихрем помчались, полезли на мачты, потянули солёные канаты двадцать ловких матросов. Гордость Кошачьего Флота, корабль «Снежный» заложил лихой поворот и встал точно возле места, где барахтался в облачном море только что прибывший кот. Действовать нужно было быстро: каждая минута в море отнимала день памяти, так что вместо разумного кота можно было поднять котёнка-подростка, и возись с ним потом всем экипажем!
Плюх! – брошена подъемная сеть, ух! – разом потянули, ура! – вытащили в рекордный срок!
Необычная тишина вдруг настала на «Снежном». Капитан Рыжий даже спустился с мостика – узнать, что происходит. Круг матросов расступился, капитан вышел вперёд и обомлел.
Тот, кто сидел на мокрых тиковых досках, посмотрел вокруг внимательными голубыми глазами, почесал за ухом и сказал:
– Гав!
В каюте капитана уютно горел фонарь, пахло ромом и немного молоком. Капитан Рыжий, нервно стуча хвостом, стоял перед Картой. Первый помощник – Боб-Тельняшка (разумеется, полосатый) – застыл возле иллюминатора.
Ситуация была непростой, даже шерсть на хвосте поднималась дыбом. Согласно второму весеннему соглашению небесные флотилии Псов и Котов обязаны были помогать друг другу в ситуации, угрожающей жизни или их общему делу. Это было признано всеми. Подъём же пса на борт кошачьего судна… Капитан даже не знал, что такое возможно, ни в одной из морских книг подобный случай описан не был.
– Ближайший собачий борт находится в сутках пути отсюда, они не планировали никого забирать из этого района. А у нас ещё четыре захода. Нельзя их пропустить.
– Мы можем дать ему ди́нги, дойдёт сам. Погода устаканилась, облака гладкие, как сметана.
– Дать тузику тузика?[1] Хм. Только прибыл, мало соображает ещё. Даже имя своё сказать не может. Как такого одного отпустить?
– Отправим с ним Разноглазого: моряк хороший, ловкий, странный немного, хотя кто в море не странный…
– Решено! Во-первых, на двадцать второй рыбу с посланием. Во-вторых, Разноглазому выдай паёк на двоих на сутки. В-третьих, укомплектуй динги Западным ветряным буем.
Боб-Тельняшка немедленно отправился исполнять поручение капитана.
В кильватере «Снежного», как обычно, болталось несколько летучих рыб. Над облачным морем не было гонцов быстрее, чем эти рыбы. Они всегда помогали передать сообщение с корабля на корабль. Боб-Тельняшка подозвал к себе самую юркую.
– Сообщение на «Верный-22». «Подняли пса неизвестной породы. Отправляем к вам с нашим матросом. Ждите после вторых склянок ночной вахты». Повтори послание!
– А можно я скажу просто – в час ночи? Эти ваши склянки никак запомнить не могу!
Боб-Тельняшка неохотно кивнул. Эх. Рыбы, рыбы! Он знал, что на земле уже давно работают другие, моментальные и точные средства связи, но здесь, в облачном море, действовали иные законы: приходилось надеяться на рыб и их, прямо скажем, прихотливую память.
– Главное, корабль не перепутай! Двадцать второй! Запомни!
(Все корабли флотилии Псов носили одно название – «Верный» – и различались только порядковым номером. Так случилось вовсе не из-за недостатка воображения, просто собаки считали слово «Верный» самым важным, и каждый экипаж хотел называть свой корабль именно так. Чуть было до грызни не дошло! Тогда на Совете Стаи решили раз и навсегда называть все корабли одинаково. Троекратный «Гав!» скрепил это мудрое соглашение.)
Рыба махнула хвостом и улетела передавать послание.
Боб-Тельняшка вернулся на главную палубу. Пёс сидел возле правого борта и уныло глядел на убегающие за корму длинные волны. С момента Подъёма он так и не смог ничего о себе вспомнить, хотя провёл в облаках от силы минут пять. Боб-Тельняшка надеялся, что, когда пёс попадёт на собачий борт, память к нему вернётся.
