© Надежда Мамаева, текст:
© Анна Алёхина, фото иллюстраций
Модели: Екатерина Решта, Александр Ершов, Данила Решта
Makeup: Наталья Кривошеева
Локации: в т. ч. г Йошкар-Ола, кафе "Ревизоръ"
© Марго Огненная, дизайн обложки
© Бронислава Вонсович, корректор
Все женщины хотят, чтобы их любили.
Тех, кого любят мало, – чтобы их обожали.
Мужчины жаждут признания заслуг.
Но, попадая в инстаграм, и те и другие ждут лайков.
Дэн Льдов
– Хм… Тут написано, что мерло стоит подавать к сыру или дичи, – заявила подруга, держа в руках вино и разглядывая надпись.
– Сыра у меня нет, а вот дичь могу организовать. Подожди, сейчас зайду в один блог: ее там навалом, – нашлась я. – Ну что, будем праздновать? Или ты промедитируешь со штопором до утра? А то ты так с ним застыла, будто не бутылку откупорить, а фиброму у пациентки захватить собралась.
– Не матерись на меня своей медициной, несчастный интерн, – патетично произнесла Ева. – У меня, между прочим, сегодня премьера была, а ты…
– А я… – в точности копируя ее интонацию, подхватила я, – … к слову, давно не интерн. Уже два года, как прозябаю в ординатуре! К тому же я, как настоящая подруга, предложила тебе отметить это дело: купить мерло и превратиться немножко в мур…
– Дана! – укоризненно воскликнула Ева.
А я что? Я – ничего. Подумаешь, хроническая язва и та еще ехидна. Циник? Так у врачей эта черта характера должна входить в базовую комплектацию. Иначе чужая боль может просто задавить. А черный юмор и здоровый цинизм порою помогают выжить, пережить и не свихнуться.
– Что «Дана»? Я уже двадцать семь лет как Дана. И не жалуюсь. А вот ты меня перебила и не узнала, что я хотела предложить превратиться в мурчащих кошечек.
– Судя по твоей рифме, выходило слегка другое, – не сдалась Ева.
– Судя по анализам, у больного тоже много чего выходило, а оказалось… – я назидательно подняла палец, – …он просто дурак.
Пиликнувший телефон заставил подругу встрепенуться. Она бросила штопор, поставила бутылку на стол и тут же полезла проверять, что пришло ей на мессенджер. Впилась взглядом в экран и тут же начала писать ответ.
Сидя в кресле, я с удивлением наблюдала, как Ева – неприступная снежная королева, разбившая острием своих каблуков множество мужских сердец, – сейчас лихорадочно краснеет. Ее пальцы мелькали, она что-то сосредоточенно набирала, прикусив губу.
– Знаешь, я помню тебя такой в первом классе, когда тебе до безумия понравился Сашка Лебедев… Неужели спустя почти шестнадцать лет случился рецидив и ты снова влюбилась? А как же твой спонсор, с которым вы снова сошлись? – насмешливо спросила я и обвела выразительным взглядом далеко не бедную квартиру, в которой ныне проживала Ева. В очередной раз проживала.
– Влюбилась? – переспросила она и наконец оторвалась от телефона. Чуть нервно накручивая рыжий локон (для очередной роли ей, блондинке от природы, пришлось перекраситься в огненно-рыжий), энергично возразила: – Что за чушь! Скажешь тоже. Это мой агент. Он нашел специалиста, который сможет раскрутить мою страницу в инстаграме, да и вообще сделать меня популярной в сети.
– Я думала, популярным актера делают фильмы, в которых он снимается.
Подруга фыркнула:
– Для режиссеров начинающие актеры – безликая серая масса. Одноразовое лицо, ценность которого только в том, что оно еще не примелькалось в кадре. А чтобы тебя приглашали именно из-за твоего имени, нужно, чтобы это самое имя было популярным, то есть звучало из каждого утюга.
– И твой…
Я попыталась подобрать определение, но на ум приходили отчего-то лишь созвучные «гений» и «гемор».
– …раскрутчик, – нашлась я. И плевать, что такого слова вроде бы нет. Кто-то уверял, что русский язык – это перманентно развивающаяся система. Значит, я только что внесла вклад в ее развитие. – Этот раскрутчик сделает так, чтобы твое имя и лицо стали узнаваемы?
