– Аленушка, ну что ты так долго! Мне ж укол пора делать! Тебя прям за смертью посылать!
– Мам, сейчас. Сегодня очереди сумасшедшие везде. Продукты в холодильник засуну, руки помою и иду.
– Алеш, а ты полосатика к пиву купила? У тебя ж зарплата!
– Рома, сколько раз я должна повторить, чтоб ты не называл меня Алешей! Я не Алеша Попович и я не богатырь! И свою фамилию Попова я по глупости сменила на твою. О чем давно уже глубоко сожалею! – закусываю до боли губу, чтоб не разрыдаться. – Аленушка, Алеша! Да вы просто издеваетесь! Или вы и вправду считаете, что у меня, как у сказочной Хаврошечки есть волшебная коровушка, к которой я влезаю в волшебное ушко, и у меня все само собой делается?!
Господи, я это сказала?!
– Аленушка! Не ругайся с мужем! Ты же знаешь, мне нервничать нельзя!
Ну конечно! Если нужно подлить масла в огонь, мама тут как тут! Всем нельзя нервничать. Маме – у нее давление поднимается. Мужу – у него язва обостряется! Одной мне все можно! Впахивать на трех работах? Можно! Трястись почти час в бесплатной маршрутке, набитой потными тушками таких же нищебродов, чтоб сэкономить рублей триста? Можно! Тащить десять авосек? Можно!
– Ну я бы мог съездить, но ты ж мне не доверяешь?
– Чтоб ты опять балыков и нарезок купил? Спасибо, дорогой! Мне уже кажется, что лучшее, чем ты мне можешь помочь – не мешай!
– Ты меня упрекаешь? Я мешаю тебе?! Так что мне, пойти утопиться теперь?! Ты этого хочешь?
Я до боли прикусила губу. Десять. Девять. Восемь. Семь. Но не успела я досчитать до единицы, как раздалась трель звонка.
– Кого там еще черти принесли?! – Муж недовольно поморщился.
– Не черти, это баба Катя беспокоится. Я задержалась с уколом. Сейчас открою.
– Ты бы хоть деньги с нее брала! За просто так никто уже ничего не делает, – неслось мне вслед, пока я бежала к двери.
– Баб Кать, простите, сегодня забегалась. Закупалась на оптовке, а там толчея, маршрутки тоже не было. Сейчас я маме укол сделаю и приду.
– Ой, прости, деточка, я просто переживала, вдруг, думаю, какие дела, так я узнаю. А не то позвоню в отделение, девочки за деньги придут уколят.
– Ну какое отделение?! С вашей пенсией еще уколы делать за деньги?! Я и Обормоту мойвочки свежей купила. Сейчас приду.
– Храни тебя Бог, Аленочка! – старушка уцепилась обеими руками за мою кисть, а у меня комок к горлу подступил.
– Идите спокойно. Десять минут – и я у вас.
Я метнулась к своим авоськам – продукты сами в холодильник не влезут.
Но определенно, сегодня был не мой день. Только я зашла на кухню, как муж, решив все-таки помочь, начал открывать холодильник и впечатал свой локоть мне в скулу. Показалось, что искры из глаз посыпались. Господи, мне еще и синяка не хватало! Разобрав пакеты, я отложила Обормотову мойву, сделала маме укол, закинула в мультиварку рис и, едва сдерживая трясучку, ушла к соседке.
Рухнув на стул на ее кухне, я едва не заплакала от облегчения. Обормот, жирный рыжий котяра тут же прыгнул мне на колени, тычась своей наглой мордой мне в лицо. Нервы, готовые лопнуть, как чересчур натянутые струны, чуть-чуть расслабились.
– Баб Кать, поставьте мойву варить, пожалуйста. Я пять минут посижу и сделаю укольчик, – обессиленно простонала я.
– Сиди- сиди, Аленочка! Тут Маруся абрикосовое варенье варила и мне баночку принесла. Сейчас почаевничаем, хоть отдохнешь от своих…, – старушка сделала паузу, из деликатности не договорив то, что думала.
А думала она, что мои домочадцы просто паразиты, которые пользуют меня и в хвост, и в гриву. Я, конечно, с ней не соглашаюсь, но в глубине души чувствую, что петля безысходности затягивается на моей шее все туже и туже.
– Не говорите про паразитов, – я устало улыбнулась и почесала Обормота за ухом. – Они не виноваты, что так получилось.
