Однажды он ее убьет.
Долгое время Бренн Фаренгейт не знал о девушке, которая должна
стать его жертвой ничего. Ни как она выглядит, ни сколько ей лет,
ни где и как они встретятся. Просто знал, что однажды он найдет
подходящую, и тогда ее убьет.
Сейчас он с нетерпением ждал возможности ее увидеть. Он уже не
раз приходил сюда, к самой опушке перед огромным мрачным особняком
Сумеречной Эпохи. Девушка еще ни разу не опаздывала. По ней можно
сверять часы.
Сегодня выдалась дождливая ночь. От листвы вокруг исходил
приятный запах свежести и надежды. Бренн старался держаться за
первыми деревьями, чтобы девушка его не увидела. Однажды он
настолько потерял бдительность, что едва не выдал себя. Но, к
счастью, она решила, что ослышалась.
Над лесом встала полная луна. Бренн закрыл глаза, чувствуя, как
внутри растет магия. Сегодня она особенно сильна, для сумеречника
нет лучшего времени, чем тот короткий миг, когда лунный диск
находится в наивысшей точке. Убийство тоже следовало совершить в
полнолуние, но здесь уж как распорядится мироздание. У него будет
всего один шанс.
Наконец скрипнула задняя дверь, и на заросшей тропинке,
упирающейся в старые, увитые плющом, появилась девушка. День за
днем она ускользала от дежурных, чтобы подышать ночным воздухом,
одетая в форменное платье воспитанниц академии – черное, с дурацким
кружевным воротничком. Бренну всегда виделось в форме идеальных
что-то такое… нездоровое.
Точнее в том, кому эти девушки, выглядящие как отличницы младших
курсов академии, предназначались.
Он знал о ней немного, но достаточно, чтобы чувствовать, как
внутри ворочается совесть.
Грейс. Ее зовут Грейс. Она блондинка с нетипичными для их мира
волосами, обрезанными чуть выше плеч. Она достаточно высокая, чтобы
с немым укором посмотреть ему в глаза при встрече.
Очень красивая.
Действительно идеальная – воспитанниц не зря так называли.
Послышался шум, с ближайшего куста посыпался град дождевых
капель – и показалась белая морда волчицы. Она ткнулась ему в руку,
и Бренн ласково потрепал спутницу по голове.
- Набегалась? Быстро ты сегодня. Не любишь луну?
Волчица виновато опустила голову.
- Ну, извини, - хмыкнул он. – Такие уж мы с тобой разные. Но
сегодня ты вовремя. Смотри туда.
Он наклонился и раздвинул ветки, чтобы показать Грейс.
Обычно она садилась у ворот, так, чтобы не было видно из дома, и
погружалась в артефакт, принесенный из ее мира. Он освещал ее
грустное лицо мягким, но тусклым светом. Бренн не мог подобраться
ближе, чтобы рассмотреть, что же такое видит на небольшом экране
иномирянка, но предполагал, что это связано с ее семьей. Должно
быть, оказавшись запертой в стенах академии, Грейс скучала по
своему миру.
Но это точно не его проблемы.
- Ну что? Как тебе? – спросил Бренн. – Мне кажется, очень
подходит.
Волчица задумчиво опустилась на землю, положив морду на лапы, и
уставилась на Грейс.
Сегодня она, к слову, вела себя не как обычно: артефакта при ней
не оказалось. Постояв несколько минут у забора, она прислонилась
лбом к холодным прутьям, и замерла. Бренн ощутил беспокойство.
Заболела? Ему нужна абсолютно здоровая Грейс, в его планы не входит
ее болезнь!
Ее плечи содрогнулись от рыданий. Чтобы не выдать себя, Грейс
зажала рот ладонью, но слезы катились из глаз не прекращая. Она
сжимала прутья забора с такой силой, что даже с расстояния Бренн
видел, как побелели костяшки пальцев.
Он не мог оторвать взгляд от хрупкой фигурки, обласканной лунным
светом.
Впервые за много лет в душе Бренна Фаренгейта слабо шевельнулась
жалость.
Но убийцы часто жалеют будущих жертв.
