Дорогие друзья! Искренне поздравляю всех, кому досталась эта книга! У Вас в руках бесценный дар эпохи. Она как бриллиант, найденный в грязи и цинизме нашего времени! Уж очень и очень давно мы не вкушали ничего подобного.
Автор – хрупкая, ранимая, неземная девушка, какие рождаются раз в сто лет. Ее смело можно поставить в один ряд с Анной Ахматовой и Беллой Ахмадулиной. Я просто уверен, что Светлана – это тот Светлячок, который может не только осветить но и согреть душу каждого прикоснувшегося к её творчеству!
Это нечто большее, чем просто поэзия. Стихи пронзительны и безмерно глубоки, исключительный слог, а экстраполяция образов повергает в шок, изумляя и восторгая.
Признаюсь, когда впервые читал её стихи – плакал. Слезы сами ручейком лились из глаз. Эти стихи очищают душу, согревают сердце, расставляют приоритеты, побуждают смотреть на звёзды. И ещё – они просто делают нас Людьми!
Светлана Севрикова, – родилась 12. 02. 1974. в посёлке Андреевка Запорожской области. Окончила Литературный институт им. А. М. Горького. Живёт и работает в Москве. Стихи публиковались в «Московском Литераторе», «Подольском альманахе», Литературном альманахе «Лира Боспора». Автор поэтических сборников «Тысячелистник обыкновенный», «Постмодернистская Джоконда», «Подранки», «Поэтические иллюстрации к роману Булгакова».
Прагматики поневоле
Предисловие
«Ковчег» – это не только сборник стихов, но нечто большее. Поэтический документ эпохи? Несомненно. Исповедь поколения, пришедшего, словно в древнегреческой трагедии в ее последнем исполнении, с тепличной грядки советской школы во взрослую жизнь за пять минут до Апокалипсиса – за несколько месяцев до крушения империи.
Что это за поколение, какое оно, – нам, поколению романтиков советской эпохи, понять трудно, но интересно. Наши идеалы остались в веке двадцатом, мы ими живем и храним в наших душах. Закончившие школу в девяносто первом – другие. Им выпала молодость в условиях слома социальной теплицы, и ветер перемен оказался ураганом дикого капитализма «без правил» (аналог – бои без правил), сбивающим с ног.
Что ты знаешь о нашей стае, —
Выпускном девяносто первого?
С этого вопроса по сути и начинается книга, все, что до него – вхождение в тему, в которую читателя ведет поэт, держа за руку и не отпуская, не силой, но умением рассказать так, что читаешь и не можешь остановиться.
Начало пути «поколения сирот» (меткое выражение автора, ударившее меня под дых чувством вины перед ними, нашими детьми, зачатыми «в дни позора» советской Атлантиды):
В год, когда начинала заново
Путь особенный свой держава,
На пригорке встречая зарево,
Мы наивно воображали,
Что, радушно раскрыв объятия,
Встретит родина-мать с волнением,
В дни позора её зачатое,
Романтичное поколение.
Обратите внимание – всё-таки романтичное. А вот и оценка этим поколением свершившейся трагедии:
Новоявленным богом прокляты,
Безуспешно искали тропы,
В год, когда завершилась оттепель
Сокрушившим страну потопом.
Больной вопрос – почему именно им всё это выпало как раз в период их юности? И горький упрёк, задевающий за живое:
Что ты сделала с нами, кукушка-страна?!
Мы же – юны! А родина нам – старина.
