Лес остается позади, и за окном внедорожника вскоре начинают мелькать кирпичные дома центрального района Утешения. Раньше, когда я бывала в сердце города кастеров, он казался мне безмятежным и по-домашнему уютным. Но теперь я чувствую тревогу. Нокс сжимает мои пальцы, поддерживая меня и пытаясь отвлечь от грустных мыслей.
– Что мы будем делать после того, как разберемся со старейшинами? – спрашивает он.
Парни пожимают плечами, а глаза Валена находят мои в зеркале заднего вида. Несколько секунд мы молча смотрим друг на друга, затем он снова сосредотачивается на дороге, оставив вопрос Нокса без ответа.
Прошло три дня с нападения ламий. Три дня с тех пор, как я потеряла Талона. Все эти три дня я просидела с ребятами в комнате, не желая никого видеть. Кто-то стучал в дверь, но я была равнодушна к стуку. Меня не трогали извинения, выкрикиваемые с улицы. Все, что происходило за пределами моей комнаты, меня не интересовало.
Так было до вчерашнего дня, пока мне под дверь не подсунули приглашение явиться на собрание Совета старейшин. Судя по всему, их терпение наконец-то лопнуло, из-за того что я не дала никаких ответов и отказывалась видеться с кем-либо, кроме ребят. В приглашении не было четкого «явиться, иначе мы примем меры» – написано вежливо и витиевато, но смысл очевиден.
Внедорожник съезжает по рампе, и Вален выруливает на парковочное место. Мы выходим из машины, и по подземному паркингу эхом разносится звук захлопывающихся дверей. Ребята окружают меня, мы идем к лестнице и начинаем подниматься.
Не знаю, осознанно или нет они занимают свои позиции, но от этого мое израненное сердце наполняется нежной любовью. Вален и Бастьен идут позади меня, Райкер – слева, Нокс – справа, а Сабин ведет нас всех за собой. Судя по их лицам и по тому, как они меня окружили, они совершенно точно меня защищают. Все в них кричит: «Чтобы добраться до нее, вам придется столкнуться с нами».
Я активирую руны на груди, позволяя чувствам перетечь в них. Я впервые это делаю с того момента, когда мы выяснили, на что мои руны способны, – с той самой ночи, когда ребята получили метки Избранных. Мне нужно, чтобы ребята почувствовали мою любовь и благодарность за то, что они для меня делают – и все это время делали.
С той самой минуты, когда меня вынесли из машины, перемазанную кровью и пеплом, обо мне заботились, меня терпеливо выслушивали и поддерживали так, как никто и никогда прежде.
Бóльшую часть своей жизни я пыталась подняться на ноги после того, как мир раз за разом обрушивался на меня по полной. Не считая Талона, я полагалась только на себя. Но теперь все меняется. Я начинаю понимать, что могу разделить свою скорбь и душевные страдания еще с кем-то. Мне вовсе не обязательно быть одной против целого мира. Если только я сама этого не захочу.
Дать ребятам почувствовать, что я сама сейчас переживаю, кажется мне в миллионы раз лучше, чем прибегнуть к любым словам, которые все равно не смогут передать, как много они для меня значат. На их лицах проскальзывают признательные улыбки, но мы продолжаем молчать, не теряя бдительности.
Мы доходим до лестничной площадки, и я быстро отключаю руны.
Нас ожидает одинокий кастер. Он едва заметно кивает в знак приветствия и велит следовать за ним. Я делаю глубокий вдох и натягиваю нейтральную мину на лицо. Меня не радует то, что сейчас произойдет. Не хочу, черт возьми, описывать, что там было, как и отвечать на вопросы по этому поводу.
