Кара направилась было к выходу из комнаты, но остановилась на полпути. За дверью ее спальни находился небольшой коридорчик, который вел в общую комнату. Напротив располагалась спальня ее брата. Томас сейчас лежит там, полностью погруженный в свои безумные сны, и ничего не знает об ужасной новости, которую она услышала только что от заместителя государственного секретаря Мертона Гейнса.
Как и предсказывал накануне вечером Томас, смертельный вирус был рассеян по всему миру.
Гейнс просил привести Томаса через полчаса.
Но если разбудить его сейчас, он не станет ждать и рванется к Мертону немедленно. А каждая минута – если не секунда его сна здесь – равна часам, дням и даже неделям в той, запредельной реальности. За это время может случиться все что угодно. И могут найтись ответы на самые важные вопросы. Нет, нельзя его будить! Пусть спит, пока время позволяет…
Но Свенсон уже выпустил вирус. Так что все-таки придется будить.
Сейчас, сейчас… Она только пойдет умоется.
Кара вошла в ванную, щелкнула выключателем, пустила воду. Закрыла дверь.
– Мы шагнули с обрыва и сошли с ума, – пробормотала она.
Возможно, правда, что сумасшествие началось еще в Денвере, когда Томас едва не спрыгнул с балкона. Он увез ее в Бангкок, похитил Монику де Рейзон и выжил после двух схваток с киллером по имени Карлос, который наверняка и теперь идет по их следу. И все это – из-за снов Томаса о другой реальности.
Какие известия он принесет из своего сна? «Цветного леса больше нет», – сказал он. Сила цветного леса исчезла, а это означает, что и его собственная сила тоже может исчезнуть. А если так, его сновидения утратят всякий смысл – они станут не более чем причудливыми грезами, в которых он обретает любовь и учится невероятным сальто.
Холодная вода освежила и взбодрила ее.
Кара вытерла руки и прошла в туалет.
Томас погнал разгоряченного вороного скакуна галопом вверх по отлогому песчаному склону. Окровавленный меч он убрал в ножны, взялся за поводья обеими руками и пригнулся к конской шее. Справа и слева от него, чуть отставая, скакали длинной цепью двадцать человек. Несомненно, это были лучшие воины на свете, и каждого из них в эти минуты волновал один-единственный вопрос.
Сколько?
Враг явился со стороны каньонных земель, пройдя через ущелье Наталга. В этом не было ничего необычного: за последние пятнадцать лет войска Обитателей Пустыни нападали с востока раз двенадцать. Необычной была лишь численность отряда, который бойцы Томаса разгромили менее чем в миле к югу отсюда. Всего около ста человек.
Мало. Слишком мало.
Небольшими отрядами Орда никогда не нападала. Она всегда брала численностью, в то время как Томас и его воины полагались на скорость и выучку. Таким образом, между ними сложилось подобие естественного равновесия сил. Один боец Томаса мог победить пятерых воинов пустыни, и это в худшем случае. И хотя Орда состояла почти из пятисот тысяч человек, численное преимущество не спасало их. У Томаса людей было куда меньше: максимум тридцать тысяч, включая новичков. Враги хорошо это знали. И, тем не менее, послали через Наталгу на верную смерть лишь малую горстку воинов.
Почему?
Воины скакали молча. Копыта гремели, как боевые барабаны, и звук этот странным образом успокаивал. Все кони их были жеребцами. На всех бойцах – одинаковые кожаные нагрудные кирасы, оплечья и набедренные щитки, не мешающие движениям в рукопашной. К икрам пристегнуты ремнями ножи, к бедрам – кнуты; мечи приторочены к седлам. Это вооружение, добрый конь и кожаная фляга с водой – все, что требовалось любому воину Лесной Стражи, чтобы выжить в течение недели и убить сотню врагов. И регулярные войска в этом от них не отставали.
