Братья учили меня абстрагироваться от боли. Не дрожать,
сдерживать крики и не бояться. Но по спине струился холодный пот. И
мне было очень страшно.
- Хватит придуриваться! - прикрикнул на меня рыжеволосый,
бородатый мужик со шрамом через все лицо, клинком рассекая костюм и
срывая с меня остатки одежды. – У нас нет времени тебя уговаривать!
- остриё устремилось прямо в плечо.
- Не дождешься! - прошипела я, расслабляя все мышцы, предельно
концентрируя сознание на внутреннем источнике силы.
Клинок провернулся, вызывая ужасную боль. Повстанец схватил за
волосы, запрокинул мне голову. Наклонился к лицу, обдав зловонным
дыханием, и сказал с ухмылкой:
- Ты будешь говорить, сучка! А если и дальше продолжишь
упираться, отправишься на корм! Но сначала. ..
Ублюдок потерся об меня, вдавливая всей своей вонючей тушкой в
сырую стену и запустил пальцы между ног.
- Но сначала отымеем всем отрядом.
Я попыталась его оттолкнуть.
- Да пошёл ты! Мразь!
Ублюдок отстранился и с размаху ударил по лицу. Я повисла на
цепях. В глазах потемнело. Из носа потекла новая порция крови.
- Гран, сделай мне подарок, отрежь ей всё, - раздался высокий с
писклявыми нотами голос. - Асагаронам ведь сиськи по договору не
нужны!
Повстанческая шавка, наблюдавшая за издевательством все это
время издалека, подошла ближе. У неё в руке тоже был нож, но
поменьше.
Она схватила меня за волосы, начала срезать их у самых корней,
раня кожу. С брезгливым видом бросала пряди в угол пещеры, где
недавно рыжий, паршивый кобель справлял свою нужду.
- Что больно, курица! – пищала повстанка, и в глазах ее сверкало
безумное веселье, а мужик при этом истерически гоготал. – Курица!
Натурально курица!
- Не долго вам осталось веселиться, – процедила я сквозь зубы. -
Богиня вас всех прокляла. Так что умирать будете долго, в страшных
мучениях.
Я всем видом демонстрировала невозмутимость. А между тем, сердце
рвалось от отчаянья. Мне совершенно ясно стало, что от сюда мне не
выбраться живой.
- Ненавижу таких фанатичных дур, как ты! - Повстанка подняла мне
голову и плюнула в лицо, мерзко улыбнувшись. Одного переднего зуба
у неё не было. А волосы походили на пакли болотной гны. Такие же
жидкие и слипшиеся. - Сейчас по-другому заговоришь.
Мразь мужского пола извлек медленно кинжал из окровавленного
плеча и подступил вновь ко мне, подбадриваемый хихиканьем своей
драной гныдки…
***
....Я потеряла счёт времени.
Сколько я провела так – повиснув на стене, вся изрезанная,
изнывая от жажды и сходя с ума от боли, иногда проваливаясь в
мучительное забытье.
С тех пор как мерзавцев от пытки отвлек вызов командира, мне
казалось прошли целые сутки. Хотя возможно всего несколько часов.
Сначала я услышала приближающиеся шаги. Потом звон цепей и знакомое
тявканье повстанческой шавки рядом с собой.
- Бежим! Скорее!
Я упала на землю как мешок с песком.
- Поднимайся! – говорил визгливый, запыхавшийся голос.- Быстрее,
дура!
Почувствовала толчок в бок, и на меня упала шершавая ткань.
«С чего бы ей меня спасать, - думала я находясь в тумане,
натягивая кое-как рваную хламиду на голову».
Поняв, что идти я просто не в состоянии, повстанка перекинула
мою руку себе через плечо и поволокла. Я переставляла рефлекторно
ноги, но почти не опиралась на них - колени подкашивались.
Гныдка меня с трудом подкидывала, когда меня тянуло к земле.
Пыжилась и кряхтела. Даже хотела взвалить себе на спину - не
вышло.
Передвигались мы жалкими, мелкими урывками, идя неизвестно куда
по слабо освященным подземным ходам. С каждым следующим шагом я
собирала все силы, чтобы помогать себя тащить, но все же во время
очередного совместного маневра мы поскользнулись и упали.
Повстанка, грубо выругавшись, отказалась наконец от своей затеи
и метнулась в один из боковых коридоров пещеры.
