Солнце наконец скрылось за верхушками сосен, подсвечивая их
малахитовые ветви золотистыми лучами и делая стволы янтарными.
Стало капельку прохладнее, чем было днём, когда всей бригадой
приходилось жариться в августовском пекле до хрустящей корочки.
Тома дождалась, пока вода наполнила
большую двенадцатилитровую лейку, закрыла кран цистерны и поволокла
сосуд через парковые площадки. Некоторые отдыхающие посматривали на
неё с сочувствием, потому что жара никак не спадала, да и от
таскания огромной тяжеленной лейки вся одежда давно пропиталась
потом. Однако большинство из тех, кто летним вечером проводил время
в городском парке, смотрели на озеленителей и благоустроителей в
лучшем случае снисходительно, а то и вовсе высокомерно, как на
обслуживающий персонал.
Мимо с улюлюканьем пролетел пацан
лет десяти на самокате, чуть не задел, пришлось уворачиваться. Даже
вода из лейки выплеснулась на брусчатку дорожки. Глядя, как тёмная
лужица сразу же побледнела и подсохла, Тома вдруг представила себя
на пустынном песчаном пляже у бесконечного лазурного океана. Увы, с
поездкой в этом году вряд ли что-то получится.
Пацан тем временем заорал во всю
глотку:
– Мне всё поху-у… – И захлебнулся
криком, потому что колёсико самоката наехало на тросточку
благообразной бабули в соломенной шляпке, а сам пацан налетел на
руль своего «коня» тем самым местом, о котором так громко
вопил.
Бабуля обернулась, с доброй
улыбочкой глянула на скрюченного хнычущего пацана и засеменила
дальше, а окружающие нашли себе для наблюдения объект поинтереснее
Томы – к мальчишке как раз подскочила мамаша и влепила ему звонкую
затрещину за то, что чуть не сломал самокат.
Вытерев пот, заливающий глаза, Тома
подхватила лейку и поволокла дальше, к трёхъярусной кованой клумбе
в виде кареты. Изи как раз встала на цыпочки и вытянулась в
струнку, чтобы из тяжёлой лейки полить фиолетовые петуньи, сохнущие
на самом верхнем ярусе.
– Притащила? – Изи вернулась в
нормальное положение и обтёрла мокрое лицо рукой. – Давай,
заканчивай здесь, а я ещё за водой сгоняю.
Тома, у которой от жары давно
пересохло во рту, лишь слабо кивнула. Поправила зелёную форменную
косынку, вдохнула поглубже и взялась за лейку. Чахлые розовые
петуньи на втором ярусе клумбы, кажется, были рады, что их каменная
земля хоть немножко увлажнилась. Цветы жалобно покачивали
головками-граммофонами, будто прося ещё попить, а то вдруг с
поливом снова возникнут проблемы.
Понадеявшись, что Изи принесёт
побольше воды, Тома от души затопила металлический ящик с
петуньями, так что даже через дно полилось. Только вот на самый
нижний ярус, влаги, кажется, не хватит – с площадки, куда цистерна
привезла воду, доносились резкие, явно скандалящие женские голоса.
Подхватив уже пустую лейку, Тома быстро пошла на звуки ругани.
Точно – свара оказалась в разгаре.
Даже расслабленные отдыхающие с мороженым забыли про мгновенную
карму пацана на самокате и теперь подходили поближе, чтобы
посмотреть, как начальница во всех смыслах распекает подчинённую, а
заодно порадоваться, что они сейчас не на месте Изи.
– А я-то чем виновата?! – кричала
Изи, обеими руками показывая на огромную лужу, расползающуюся под
синей цистерной.
– Кто кран сорвал?! – кричала ей в
лицо Яра. – Не ты?!
– Я же не специально! И вообще его
за вечер стопятьсот раз поворачивали, вот он и сломался!
– Рот закрой и не ори на меня! –
манерно протянула Яра, оправляя длинные светлые волосы. – Я тут
пока начальник, ясно тебе? В общем, так. Остаёшься без премии в
счёт ремонта этой штуки. И чтобы весь твой участок был сегодня
полит, ясно?
– Как я его теперь полью-то? –
развела руками Изи.
– Как хочешь! – рявкнула Яра. Потом
обвела взглядом остальных рабочих из отдела благоустройства и
громко произнесла: – На сегодня все свободны. Но завтра работаем на
час дольше, скажите спасибо Изольде. Всё, сворачивайтесь.
