Старуха.
– Ну, что как отпуск отгулял?
– Отлично. Нормально так отдохнул, съездил в деревню. Светку с дочкой на природу свозил. Рыбалка там, костерок. А чего спрашиваешь?
– Да так, интересно как ты отдыхал. Мы тут, например, «зашивались», огребали каждый день пока ты забухивал, что галимый алкаш… Твоя работа на наши хребты легла, понимаешь нам обидно.
– Слушай Дима, отвали пожалуйста, без тебя тошно, будто бы я не знаю как тут у нас. Между прочим, я не просил, меня в этот отпуск, сами спровадили.
– Ну да, ну да. В баре я морды бил? Рома, вспомни, ты опер! Старший лейтенант! А не вышибала.
– Ну ты даешь Дима, не я тогда начал, всего лишь защищался.
– Все Ромчик с тобой все понятно, в общем ты – «сачок».
– Дим, ну чего пристал, дай помереть спокойно, – Рома манерно взялся за голову. Сидел за своим столом, заваленным папками дел. Рядом дымилась паром чашка с горячим растворимым дешёвым кофе. На краю расположился старенький девятнадцатидюймовый монитор. Рабочее место Ромы было аккурат возле зарешёченного окна, из которого неприятно сквозило ноябрьской слякотью. Помимо его в комнате было еще три таких-же стола, перекошенный весь потресканный дерматиновый диван у стены и маленький столик с электрочайником и сахарницей. – Я не виноват, ждал информатора по «троллям», малолетки химики, повадились соли производить, закладок утроилось, где их гаденышей искать? Вот и дожидался в баре мальчонку. Вроде тот согласился сдать гоп компанию. В гаражах, сучки, где-то окопались, а вот где я понятия не имел. Тут эти гоблины чернявые некстати накидались водкой, к девчонкам приставать удумали, ну и меня ненароком, на свою беду, зацепили, думали я ботан. Получилось, как получилось, кто-же знал, что бравые парни потом на меня «куб» (заявление в полицию) накатают. Со слов бармалеев как минимум они все воры в законе были. А оказались «они-же дети». Хорошо Палыч, дай Боже ему здоровья, прикрыл меня, – Рома замолчал.
– Кстати о Палыче, – вспомнил Дима, сев за свой стол, обреченно взял чье-то дело в руки, глянул, переложил на другую половину стола, достал сигарету из пачки и подкурил. – Давай, дуй к нему он тебя ждет, – добавил, выдохнув дымом и откинулся на стуле давая понять, что разговор окончен.
– Ну вот, даже кофе не успел допить уже к начальству, так меня тут любят, – выдал в ответ Рома.
– Рома, вот какого хера? Делаешь тебе добро, заботишься, а ты в ответ срешь мне в ладоши! «Рома ты дебил…?» – спросил начальник, в одной руке держал дымящуюся сигарету. Он был в ярости.
– Валентин Павлович, чего начинаете-то? – проблеял Рома, чтобы хоть как-то сбить накал намечающейся взбучки.
– Слушай я знал, что ты с мозгами не в ладах, но, чтобы настолько…, – Палыч трагично покачал головой. – Вот скажи мне, как отпуск провел, голубь мой сизокрылый? Хорошо ли отдохнул? Мне пришлось печенью выстрадать, твой отпуск, чтобы прикрыть тебя – неблагодарную собаку. Чтобы не выгнали тебя как пса шелудивого. С такими характеристиками, что даже в говночисты тебя не взяли бы подсобником! Начальник замолчал, зло затянувшись сигаретой. Рома в момент паузы уже понял, что «штормить» будет не по-детски.
– В то время, когда у меня каждый сотрудник в отделе на счету, – продолжил начальник, – твое величество на десять дней в отпуск! Сука, на десять, мать твою, дней! Ну, так как ты их провел? С пользой ли? Как отдохнул? …Отвечай родной, мне интересно. – спрашивал Палыч.
– Ну как это? – не впопад начал Рома. – Ну, в деревню поехали к моим родителям. Я, Света с дочей. Рыбалка, природа… – Рома замолчал с надеждой посмотрев на начальника. У того задрожала нижняя губа, он нехорошо прищурился.
– Слушай, а ты ничего не попутал? – уточнил шеф, явно еле сдерживаясь.
