Тонкое пламя свечи трепетало от порывов морского ветра, который проникал сквозь старую высохшую раму, покрытую облезлой краской, словно чешуёй. На маленьких тонких руках, держащих подошву будущих туфель, играли тени, в то время как толстая игла ловко скрепляла грубые кожаные лоскуты в единое целое. Смахнув локтем упрямую прядь волос с пылающего лба, Лейла наклонилась ещё ниже и ближе к свечи, чтобы отыскать уставшими глазами отмеченные точки для финальных штрихов. Но взгляд непослушно размывался, блуждая где-то между сумрачным пейзажем за стеклом и отражением своего лица, озаренного пламенем.
Позади послышался скрип половиц и ласковый мужской голос:
– Поди отдохни, дочка… Оставь работу, всё успеется.
– Ещё немножечко, – улыбнулась Лейла. – Не волнуйся за меня, папа. Я сильная.
Анвар погладил ее по мягким волосам:
– Даже сильным людям нужен отдых. Иначе их сила расплескается ещё до того, как они найдут ей истинное применение.
Лейла вздохнула, сделала ещё пару стежков, отложила работу и нехотя встала, чуть покачиваясь. Но тотчас выпрямила спину, быстро поморгала, возвращая блеск глазам, и взглянула в доброе лицо отца, на котором читалось беспокойство. Затем, улыбнувшись, она привстала на цыпочки и звонко поцеловала его в щеку.
– Тогда завтра я встану пораньше. И свечу не придется расходовать. Я обещала тёте Амине, что к пятнице всё будет готово. Когда она заплатит, мы сможем, наконец, починить нашу крышу, правда, папа?
– Если заплатит… – грустно ответил Анвар. – Салим рассказывал, что у них сейчас тоже наступили сложные времена. Будем надеяться… Но если откажутся, попробуем продать туфли на ярмарке в следующем месяце. А сейчас ступай, уже поздно. Добрые сны с нетерпением ждут твоего появления, чтобы унести тебя в сказочные миры, – добавил он с лёгкой улыбкой, которую так любила Лейла. Когда он улыбался, вокруг его зелёных глаз собиралось множество морщин, а те, что часто собирались на лбу от тревог или печали, тотчас разглаживались.
Папа… Он был всем для неё. В её воздушно-хрупком мире он занимал большую часть пространства, укореняя его и защищая от холодных ветров. Лейла замечала, как быстро постарел отец за последние годы, но отказывалась даже допускать мысль о том, что когда-нибудь он уйдет за горизонт жизни, как ушла её мама. Ведь даже от дуновения этой возможности её мир начинал дрожать, грозясь рассыпаться на осколки.
Лейла крепко сжала его руку обеими ладошками, показывая ему тем самым, как сильно она его любит. Затем она прижалась щекой к его груди и спросила:
– А в сказочные миры можно попасть только во сне?
Осторожно расплетая пальцами шелковые косы дочери цвета ночи, Анвар ответил:
– Не только… Но чтобы их отыскать, нужно пройти долгий путь! А для этого необходимо научиться правильно расходовать свои силы.
Услышав это, Лейла тотчас забыла об усталости и запрыгала от восторга:
– Расскажи! Расскажи!
– Всему свое время, моя девочка, – с щемящей нежностью в сердце произнес Анвар. – Ступай…
Нехотя повинуясь отцу, Лейла опустилась на пуховые подушки, загадочно улыбаясь, словно задумав какую-то невинную шалость. Анвар заметил это и добродушно потрепал её за щеку:
– Тебе с твоей фантазией писать бы сказки, а не портить глаза ночами и колоть пальцы иглами… Вот бы где ты могла найти своё счастье…
И, тяжело вздохнув, он укрыл девочку лоскутным одеялом, которое напоминало то, что шила для дочери её когда-то мама, потушил свечу и улёгся на соседней кровати.
За стенами ветхого дома, стоящего у берега моря, ночные ветры лихо обгоняли друг друга, время от времени встречаясь и закручиваясь в воронки, подобные порталам. Волны плескались о камни, словно разбиваясь вдребезги и, вновь собираясь воедино, уплывали вдаль. А звёзды, роскошной россыпью украшая бархатный небосвод, весело искрились холодным серебром, завораживая каждого, кто осмелится поднять взор к далёким космическим просторам.
