В десять утра Сэм Риган подскочил на кровати – за окном проревел гудок. Понятно чей – службы доставки, чей же еще. Парень изо всех сил давил на сигнал, и плевать ему было на несущиеся снизу проклятия: он хотел, чтобы свертки и пакеты попали прямо в руки везунчикам, а не стали добычей диких животных.
– Да идем мы, идем уже… – так бормотал Сэм Риган, застегивая антипылевой скафандр и надевая тяжелые боты. А потом, ворча, еле-еле поплелся на выход. Еще несколько везунчиков присоединилось по дороге. Все как один сердились и недовольно бурчали себе под нос.
– Что-то раненько сегодня, – пожаловался Тод Моррисон. – И уверен: ничего интересного, скажем, леденцов, там нет. Наверняка сплошные базовые штуки вроде сахара, муки и жира…
– Мы должны быть им благодарны, – сказал Норман Шейн.
– Благодарны? – свирепо вытаращился на него Тод. – Благодарны?!
– Да, – твердо ответил Шейн. – Что бы мы, по-твоему, ели, если бы не они? Именно они десять лет назад заметили облака.
– Мгм, – мрачно пробормотал Тод. – Положим, ты прав. Просто мне не нравится, что они так рано прилетают. А так-то, конечно, я ничего против них не имею.
И он уперся плечами в крышку люка наверху лестницы. Шейн фыркнул:
– Тод, да ты, я смотрю, у нас просто зерцало толерантности. Уверен, ребята с удовольствием выслушают твои соображения по поводу их деятельности…
Они полезли наружу, Сэм Риган выбрался последним: поверхность он терпеть не мог. И пусть остальные думают что хотят, ему плевать на них и их мнение. Так или иначе, далеко от убежища Пиноли он уходить не собирался. А что? Кому какое дело? Кстати, некоторые везунчики вообще на поверхность перестали выбираться. Потому что им, так или иначе, что-нибудь перепадало от тех, кто выходил на сигнал доставщиков.
– Светло сегодня, – пробормотал Тод, смигивая на солнце.
Прямо над головами сверкал корабль – яркий и блестящий на фоне серого пыльного неба, словно подвешенный за тонкую нить. А пилот молодец, подумал Тод. Прицельно завис, на нужной высоте. А что, он – хотя почему «он»? – в корабле сидело самое настоящее «оно»… – никуда не спешит, небыстро туда-сюда летает. Тод помахал зависшему над головой судну, и оно снова оглушило его ревом гудка – пришлось даже уши зажать. Что ж ты делаешь, поганец, сердито подумал он. Тут рев стих – ответственный за доставку, видно, решил, что шутка удалась, а теперь пора и за дело.
– Давай, маши ему! Пусть сбрасывает груз! – сказал Тоду Норм Шейн. – Сигнальный флажок-то у тебя…
– Ага, – кивнул Тод и принялся старательно размахивать красным флагом – марсиане довольно давно вручили им эту штуку, чтобы семафорить было удобнее.
Из брюха корабля вывалилась капсула, растопырилась стабилизаторами и по спирали пошла вниз.
– Чьооорд, – недовольно пробормотал Сэм. – Так и знал, продукты. Их обычно без парашюта скидывают.
И разочарованно отвернулся.
Как же отвратительно и жалко выглядела сегодня поверхность. Он снова оглядел бесприютный пейзаж. Вон справа торчат стены незавершенного дома: кто-то – причем совсем недалеко от Убежища – принялся строить жилище. В ход пошли выловленные из Вальехо бревна. Это в десяти милях к северу. Однако строитель погиб – то ли от радиации, то ли звери сожрали, стены так и торчат теперь. И никто, никто туда не заселится. А еще Сэм Риган приметил, что тучи как-то сильно сгустились по сравнению с четвергом. А может, пятницей? Сэм не очень помнил, когда в последний раз выбирался наружу. Чертова пылюка. Кругом пыль, камни, мусор. Мусор, камни, пыль. Весь мир пропылился, и некому его выбить, как старый ковер. Может, ты этим займешься? Так он подумал и посмотрел вверх. Там в пыльном небе кружил марсианин. Разве ваши технологии не всесильны? Вам что, трудно однажды утром прилететь с огромной, площадью в пару миллионов квадратных миль, тряпкой и протереть нашу планету начисто? Чтобы блестела как новенькая?
