– Нам придётся закрыть кофейню, Эмма. Знаю, что твоя мама расстроилась бы, но мы не справляемся. Пора посмотреть правде в глаза – это место не будет развиваться так, как это было с Александрой. Твоя мама ушла, и кофейня медленно уходит от нас, – начинает непростой разговор отец, так как посетителей сейчас нет, и мы с ним в кафе совсем одни.
– Но мама бы не одобрила этого. Она не сдавалась, папа, ты ведь знаешь… – тяжело вздыхаю я, окидывая взглядом место, где когда-то было много посетителей.
– Нужно заплатить все долги. У нас нет иного выхода, как продать кофейню. К сожалению, она приносит недостаточно прибыли для того, чтобы держать её на плаву. Если бы случилось чудо, и мне удалось закрыть задолженность…
Самое неприятное, что папа прав – вариантов у нас действительно немного. В последнее время посетителей стало слишком мало. Повысить цены мы не можем, потому что отпугнём и постоянных клиентов. Из-за сети фастфудов активно развивающихся и открывших точку прямо напротив нас, кофейня стала неинтересна новым посетителям. Молодёжь обходит нас стороной, хотя частенько захаживали к нам раньше. Горечь оседает на душе плотным осадком. Мелодичный перелив хрустальных колокольчиков, висящих над входной дверью, не позволяет мне опустить руки. Кто-то пришёл, и я должна обслужить.
– Мария Александровна, – улыбаюсь старушке, заглядывающей к нам ежедневно выпить горячее какао с зефиром и корицей, готовящееся по старинному рецепту нашей семьи.
– Здравствуй, Эммочка. Как дела у тебя? Уставшая ты какая-то. Совсем без выходных работаешь. Наняли бы кого-то себе в помощники, что ли?
– Всё хорошо. Справляемся. Спасибо вам за беспокойство.
Скрываю за улыбкой всю боль. Мы не можем сдаваться, но где взять деньги, чтобы рассчитаться с кредитором? Я представляю, как будут разочарованы наши постоянные клиенты. Они расстроятся, но сделать с этим ничего не смогу. Мне негде взять деньги. Отцу – тоже. Мы днями напролёт работаем в кафе, поэтому схватиться за ещё одну работу точно не получится.
Готовлю какао для Марии Александровны, добавляю к нему творожный сочник – комплимент от заведения. Выпечку практически перестали покупать, и мы раздаём её к заказам, чтобы порадовать посетителей. Только это ничуть не помогает – посетителей не прибавляется. Мария Александровна радуется, занимает своё любимое местечко у окна и устремляет взгляд на улицу, где на землю медленно оседают пушистые снежинки.
Когда я в последний раз была на улице? Не для того, чтобы добежать до магазина или подняться домой, нет… Прогуляться и насладиться свежим воздухом и красотой? Чего мы только с отцом не делали, когда появились конкуренты… и выходные убрали, и график работы изменили, работая дольше. Мы с утра до ночи пропадали в кофейне, придумывая новые рецепты и акции, а в итоге… вынуждены расстаться с местом, которое мамочка поднимала своими руками.
Слёзы застилают глаза, щиплют их. Мария Александровна томительно вздыхает, улыбается чему-то своему, а я возвращаю взгляд к отцу.
Снова входит кто-то.
Неужели всё налаживается? Только отец отчего-то не рад.
Мужчина, одетый в официальный костюм явно недешёвого бренда, кашемировый шарф тёмно-синего цвета и чёрное пальто приближается к стойке. Рядом с ним девочка лет пяти в яркой шубке и шапочке с кошачьими ушками. Я улыбаюсь, а она морщит недовольную гримасу в ответ. Характер у неё точно не сахар. Обычно дети смущённо отводят взгляд или улыбаются в ответ.
– Вы приготовили деньги? Я хотел бы получить всю сумму сразу, – заявляет мужчина, глядя на отца.
Папа волнуется: видно это по выступившей на лбу испарине пота.
Это и есть тот самый частный кредитор, о котором он говорил? Сердце колотится, я готова выступить вперёд и попросить об отсрочке, но девочка дёргает мужчину за рукав, перетягивая его внимание на себя.
