Маргарита
Пыль танцевала в лучах заходящего солнца, пробивавшихся сквозь запылённые стёкла ангарных ворот. Она кружилась над верстаком, оседая на чертежах, смешивалась с запахом машинного масла и металла. Для меня это был запах дома. Аромат детства. Память об отце и счастливых днях, когда мы были вместе.
Пальцы скользнули по крылу «Буратино», так папа в шутку называл эти ярко-жёлтые жигули, которые он годами превращал в нечто большее, чем просто старая тачка. Теперь он стоял на подпорках, снятый с ходовой части, разобранный наполовину, как пациент на операционном столе.
Папа всегда говорил, что у каждой машины есть душа, и он умел вдохнуть в умирающие железки новую жизнь. Воплотить с помощью рук и ума самую безбашенную идею и показать отчаянную, стремящуюся к свершениям душу каскадёра.
Это была не просто машина. Это был трансформер. Он вставал на два колеса, разбираться и собираться вновь, выстреливать дымом и огнём. Отец и его небольшая, но верная команда, объездили полстраны, показывая людям новое шоу, которого до них в России не делал никто.
Я росла под рёв моторов и восхищённые вздохи толпы, приходящей на выступления. До сих пор знаю каждый болтик в этих механических чудищах и по шуму мотора могу определить, какой из машин он принадлежит. Пока другие девочки играли в куклы, я подавала отцу инструменты и с восторгом наблюдала, как рождается магия.
Магия. Это действительно была она. Кто ещё мог быть настолько отчаянным, чтобы резать машины, переворачиваться на них в ходе программы или катать пассажиров всего на двух колёсах. Вот только теперь она горькой пылью осела на всём, что раньше кипело жизнью.
Стоя посреди ангара, не смогла сдержать слёз. Закрыла глаза, чтобы совладать с эмоциями, а перед внутренним взором тут же всплыл образ отца. Его громкий смех, заглушающий любой мотор, будто вновь зазвучал под сводами. Одинокая слезинка сорвалась с ресниц. Воспоминания утаскивали меня в пучину одиночества, и я отчаянно цеплялась за них, не желая терять то, что давно закончилось.
Он ушёл. Его больше нет. Но я всё ещё помню его руки, которые всегда были в ссадинах и масляных пятнах, которые могли так нежно обнять меня, когда мы были одни. А после особенно удачного выступления он всегда подкидывал меня вверх, словно это я герой постановки и именно мой номер произвёл фурор.
А сейчас в ангаре стояла тишина. Она была чуждой этому месту. Инородной и словно захватчик отвоевала территорию, которая ей не принадлежит.
На верстаке, на самом видном месте, лежало письмо, которое ждало, что я вскрою его. Белый, бездушный конверт с логотипом банка я получила этим утром. Я догадывалась, что в нём и примчалась сюда, в мою личную крепость, чтобы пережить удар в одиночестве.
Клочок кипенно-белой бумаги выглядел здесь инородно. Я взяла его в руки, которые подрагивали, выдавая моё волнение и нежелание узнать, что там написано.
«Уведомление о просроченной задолженности, – первая строчка тут же заставила подскочить сердце к горлу. – Общая сумма долга, – цифры, не укладывающиеся в голове, ведь таких денег у меня нет. – Обращение взыскания на залоговое имущество, – они хотят забрать у меня последнее, что осталось от отца. Боль, обида и злость на несправедливость этого мира все же заставили мои глаза намокнуть».
Отец взял несколько кредитов под залог ангара и всего оборудования, надеясь, что новое представление вернёт всё с плюсом. Он верил, что грандиозный тур, который они планировали вместе с командой, станет прорывом. Папа вложил всё до копейки в разработку новых трансформеров и сам выполнял смертельно опасные трюки. Которые в итоге его убили.
Он всегда смеялся над опасностью, считал себя чуть ли не бессмертным, ведь столько раз получал травмы, горел вместе с машинами, но поднимался и делал это снова и снова. В один миг его не стало, вселенная всё-таки забрала его, а долги остались мне.
