– Потому что там живет Зазубрина.
– Ну и что?
– И то. Она ведьма.
Лето начинается очень классно. Кто бы мог подумать. Еще две недели назад Полька была твердо уверена, что у нее впереди самые отстойные каникулы в истории. Ведь что это за жизнь, например, у человека, если Майя Сушинова берет и уезжает на все три месяца в какую-то непроизносимую деревню к бабке с дедом (ага, отсылают ее, как же, а ей типа не хочется, а вид такой довольный – это просто так, да?), если Надя Копылова на весь июнь катит с родителями обживать берег турецкий, в июле летит в какой-то суперкрутой языковой лагерь опять же за моря, а ее, Польку, повезут к морю только в августе, да и то дней на десять? Торчи, Полька, в городе, всеми брошенная, покинутая, гуляй во дворе одна-одинешенька, без единой подруги, рассматривай в соцсетях их фотки на фоне березок и пальм и ставь лайки, как будто и не завидуешь. Отстой это, а не жизнь, и даже не спорьте. Так Полька думала в мае, и так Полька думала почти весь первый день июня, и не радовала ее даже возможность читать сколько хочешь фантастику с планшета, сидя на неубранной кровати и грызя чипсы вместо нормального обеда. Зато когда под вечер мама, вернувшаяся с работы, выгнала ее погулять («Иди давай на улицу, читарь-мытарь, а то уже вся зеленая!») и Полька, изнывая от тоски, забрела зачем-то во двор пятиэтажки, где раньше жила прабабушка, жизнь внезапно стала налаживаться.
То есть сначала-то Полька решила, что жизнь, наоборот, взяла в руки бейсбольную биту и на нее, Польку, замахнулась. Потому что посреди прабабушкина двора в низенькой беседке сидела собственной персоной Ключникова («Блин, она же тут живет, точно!» – запоздало подумала Полька), а вокруг нее, разумеется, замочники – так их звали в Полькиной компании. И Беда, и Муравей, и Солуянова, и Тры, куда же без него. И почему-то еще Бацаров. И они, конечно, Польку заметили. И Полька собралась было по-тихому слинять, пока не поздно, но тут Ключникова сказала: «Эй!», а потом – «Эй, Голикова!», а еще потом – «Полин, иди сюда, чего ты!», и Полька пошла. И замочники хором подвинулись, освобождая ей место, и никто не ржал как конь, и никто не переглядывался с таким видом, будто у Польки вместо волос вдруг выросли елки с соснами или, например, репейник, и никто не пихался локтями, и сама Ключникова была какая-то тихая и серьезная.
– Тоскуешь? – как-то совсем как человека спросила она Польку. – Не ты одна, вон у Дениса тоже все уехали, и даже родители. У нас тут сегодня приют тоскующих.
Так вот что здесь делает Бацаров! Остался без привычной компании, как и Полька, и забрел куда глаза глядят. Как и Полька.
– Мои в командировке, – криво усмехаясь, подтвердил Бацаров, глянув быстро из-под своих девочковых ресниц в Полькину сторону. И еще больше скривившись: – Нет, не голодаю, да, к июлю вернутся, нет, не один в квартире, нет, по ночам не плачу, спасибо, пожалуйста.
– А с кем же ты, если без родителей? – спросила зачем-то Полька.
Вообще-то нормальным ответом, подумала она, должно быть «А тебе-то что?», потому что какое ей, собственно, должно быть дело до того, кто ночует с Бацаровым под одной крышей. Но Бацаров – сегодня все-таки удивительный вечер – снова быстро глянул на Польку, повел туда-сюда ресницами и сказал:
– С бабушкой.
И как-то он очень по-детски это сказал, и Польке сразу стало его жалко, и все вокруг начало казаться невозможно хорошим. Даже Ключникова.
С Ключниковой они впервые столкнулись лбами еще в первом классе. Второго сентября это было, на перемене. Польке зачем-то понадобилось пробраться через проход между партами на другую сторону второго ряда. Ключниковой зачем-то очень понадобилось пройти в то же время по тому же проходу, но в противоположном направлении. Полька уже готова была уступить, но тут Ключникова сказала: «Ты, дай пройти, овца», и уж тут-то уступать стало совсем нельзя, и Полька сказала: «Подвинься», а Ключникова: «Куда я тебе подвинусь», а Полька: «Что, такая толстая, что ли?» Ключникова была не толстая, а просто большая – и вверх, и вширь, однако Полька, как видно, задела ее за живое, потому что Ключникова, задергав щеками, устрашающе засопев, поперла по узкому проходу прямо на Польку, но тут вошла учительница и велела всем сесть по местам.
