Глава первая
Мы жили по соседству
…Над городом нависла глубокая, черная ночь. Людей не было, лишь изредка, шурша шинами, стремительно проезжали автомобили. Запоздавшие водители торопились домой и изо всех сил давили на газ, не обращая внимания на красный сигнал светофора.
В большом парке у реки было совсем темно. Ветер шелестел молодой листвой, и казалось, будто это деревья тихо бормочут страшную сказку.
В старом доме, что находился как раз напротив парка, горело только одно окно. У окна сидела Пелагея Потаповна, которой не спалось.
Пелагее Потаповне было ровно восемьдесят лет, и потому не было ничего удивительного в том, что ей решительно не хотелось ложиться в кровать. У пожилых людей нередко бывает бессонница…
Она чутко прислушивалась к тому, что творилось за распахнутым окном. Внезапно теплый майский ветерок словно замер, и на улице сделалось совсем тихо.
– Вот… опять, – недовольно пробормотала старушка. – Сейчас опять начнется!
И точно – над рекой, одетой в гранит, и темным парком пронесся негромкий, леденящий душу вой.
Этот странный звук не мог принадлежать ни человеку, ни другому живому существу. Если только, может быть, волку – но разве волки живут в городе за пределами зоопарка?
Пелагея Потаповна была городской жительницей, да и в зоопарк она давно уже не наведывалась. Поэтому, услышав в очередной раз этот вой, она перекрестилась и сказала громко, с большим чувством:
– Тьфу на тебя, нечистая сила!
В соседней комнате сразу же кто-то зашуршал, и к Пелагее Потаповне вышла сонная женщина с растрепанными волосами – это была ее дочь.
– Мама, вы опять шумите! – с досадой произнесла она. – Третий час ночи! Вы о внуке подумайте – ему завтра в школу к восьми, и еще шесть уроков потом…
– Сонечка, нам надо уехать отсюда, – решительно произнесла старушка и махнула в сторону окна. – Это нехорошее место, нам здесь всем грозит опасность. Предлагали нам в прошлом году переехать в Марьино…
– Какое еще Марьино! – зевнула ее дочь. – Скажете тоже… Лучше бы спать ложились, а то мерещится вам бог знает что…
Скоро в доме все утихло, свет в окнах погас. В третьей, самой дальней комнате, спал Максим, внук Пелагеи Потаповны, ученик средней школы. Он ничего не слышал и ни о чем не догадывался, потому что накануне целый вечер играл в футбол и здорово устал, и даже нечистая сила не смогла бы его сейчас разбудить.
Вой тем временем повторился – негромкий, но очень зловещий, словно тот, кто его издавал, мечтал вырваться на свободу. «Если я вырвусь, – словно бы говорил он, – вам всем не поздоровится. И вообще, попадитесь мне только в лапы – никто вам тогда не поможет!..»
Начало мая для Максима Ножкина выдалось на редкость неудачным. Во-первых, историчка наставила ему кучу двоек и грозилась карами небесными, если Макс их не исправит. Во-вторых, какой-то очень нехороший человек (самый мягкий эпитет, какой мог подобрать Макс для этого неизвестного типа) утащил его футбольный мяч. Мяч был просто суперский – его подарил папа на день рождения. В-третьих, баба Поля совсем разошлась и требовала теперь чуть ли не каждый день куда-то уехать. Макс как мог успокаивал ее, но старушка ничего не желала слушать.
– У нее идея фикс, – сказал тогда папа. – Соня, может, правда, нам надо куда-нибудь уехать?
Маме это тоже не понравилось.
– И ты туда же! – закричала она сердито. – А если она нас в Антарктиду позовет? Или куда-нибудь в Новую Гвинею…
– Ну, в Антарктиду я точно не хочу, – сказал папа, – а вот насчет Новой Гвинеи можно подумать…
В общем, неприятности на самом-то деле были пустяковыми, тем более что Вова Баранов из соседнего подъезда предложил новый мяч, правда, с условием – что его возьмут вратарем. Его взяли – не из-за мяча, конечно (у всех они были, только не такие хорошие, как тот, что украли у Макса), а потому что Соломатин, который обычно стоял на воротах, сломал ногу и теперь лежал в больнице.
