Под ногами парил нагретый томящим среднеазиатским солнцем недавно укатанный асфальт. Пахло расплавленным битумом и выхлопными газами с дороги. Молодой человек приятной наружности в модной шляпе молочного цвета, яркой летней рубахе навыпуск, в белых джинсах и светло-кремовых замшевых туфлях шел по тротуару, отделенному высоким трапециевидным бордюром от большой автодороги в шесть полос. Бордюр был выкрашен нарядной черно-белой зеброй. Вдоль пешеходной дороги через равные промежутки стояли осветительные столбы каждый в три фонаря. Ближайшая к тротуару половина шоссе против его движения забилась пробкой, еле двигаясь, раздражая воздух шумом двигателей и радиаторных вентиляторов, другая же половина неслась несколькими машинами к плавному подъему на широкий мост, к которому спешил и наш герой. Слева от тротуара вдоль дороги располагался ряд различных магазинов. Граждане толпились возле них, делая покупки. Жаркий воздух плыл перед глазами. Время приближалось к полудню. До самолета оставалось чуть более шести часов.
Человека, шедшего спешным шагом вдоль шоссе по направлению моста, звали Алексей Мордвинцев. Он был молодым сотрудником Московского Университета, родился и жил до окончания школы в Ташкенте. Последние два года учебы в школе увлекся физикой и химией, да так, что даже стал отставать по некоторым другим предметам, к тому же потерял несколько диоптрий зрения из-за постоянного напряжения и занятий по ночам. В итоге этого увлечения к концу школы у него явно оформилась первая серьезная жизненная цель – поступление в Московский Университет. Он бредил ею, и эта цель осуществилась одним прекрасным теплым летним днем.
С осени того же года Алексей стал москвичом в первом поколении. Время было трудное и неспокойное, слава богу, родители, переехавшие сразу после поступления сына в Екатеринбург (отец получил военную должность переводом), могли немного помогать единственному сыну, высылали деньги на жизнь. Да еще тетка, двоюродная сестра отца, договорилась со своей лучшей подругой в Москве о попечении племянника, и та, имея добрый характер и небедное материальное положение, время от времени тоже искренне всячески помогала Алексею. Надо отдать должное молодому человеку, он повел себя ответственно и не растратил попусту это доверие со стороны родителей, родственников и подруги тетки. Учеба в Университете, подбадриваемая его неуменьшающимся увлечением ею, пролетела как-то быстро и незаметно, и с последнего курса он уже вовсю разрабатывал тему будущей кандидатской диссертации, так что диплом его был только малой выдержкой из готовящейся большой работы.
В последующие восемь лет молодой научный сотрудник успел добиться немалых успехов, защитить кандидатскую диссертацию и выступать с лекциями в нескольких крупных европейских и китайских учебных центрах, вел одно из направлений исследований на кафедре. Обзавелся семьей и маленьким сынишкой. Ему даже посчастливилось получить от Университета квартиру, в которую его семья переехала в конце апреля. В общем, Алексея можно было смело назвать совершенно успешным человеком. Да, но, несмотря на все это, он очень скучал по родному Ташкенту. И был, конечно, вовсе одинок в этой своей ностальгии. Частенько ему мечталось оказаться хоть на минутку на площадке трех вековых дубов около его дома или пройти мимо «Голубых куполов», потом повернуть на «Бродвей» (так в его кругу называли эту пешеходную улицу) и дойти до усадьбы князя с растущими в ее саду тополями; оказаться на скамье в центральном сквере в тени могучих дубов и громадных вековых чинар. Пройти мимо своего дома или даже заглянуть в ту квартиру номер 64 (Скажите, пожалуйста, зачем вы входную дверь сменили, а? Старая ведь была не хуже этой?) Да что говорить, даже хотелось еще раз свесить ноги с вентиляционной надстройки на крыше соседней многоэтажки… Пахло там, конечно, дурно.
