Я неслась к воротам академии Лавиморт, словно за мной гнались все
демоны Нижнего мира. Впрочем, разъяренный отец был ничуть не лучше.
Утреннее солнце било в глаза, а подол платья путался в ногах, но я
продолжала бежать, проклиная неудобную «приличную» одежду.
— Марита! Немедленно остановись! — его хриплый голос догонял меня
вместе с тяжелым дыханием. — Ты позоришь наш род!
Ни за что! Лучше умру, чем выйду замуж за этого старого хрыча
Фердеса! При одном воспоминании о его масляных глазках и потных
ладонях меня передергивало от отвращения. Ноги гудели от бега, в
боку нещадно кололо, но я продолжала мчаться вперед. Потертый
саквояж - единственное, что успела схватить, сбегая из дома,
нещадно оттягивал руку.
Кованые ворота академии впереди
казались спасительным маяком.
Еще немного!
Стоит только пересечь эту черту, и я
окажусь под защитой надежных стен. Даже отец не посмеет нарушить
право убежища — законы магического мира нерушимы!
— Да чтоб тебя! — мясистые пальцы вцепились в ручку саквояжа. — Ты
опозоришь весь род! Подумай о матери!
Обычно аккуратно уложенные волосы на голове отца растрепались, а на
щеках играл нездоровый румянец.
— Пустите! — я дернула сумку на себя. — Я не выйду за него! Не
заставите! Мама бы меня поняла!
— Глупая, неблагодарная девчонка! — задыхаясь прорычал отец. — Я
потратил состояние на твое обучение! Фердес — единственный шанс
поправить наше положение! Он готов закрыть глаза на твою...
неспособность к стихийной магии.
— Плевать! — саквояж затрещал по швам. — Лучше буду полировать
котлы в академии, чем греть постель этому старику!
Краем глаза я заметила какое-то движение слева. Повернула голову и
застыла от ужаса — к нам пошатываясь, медленно приближались три
полуразложившихся тела. Мертвецы! Настоящие ходячие мертвецы! Их
серая плоть свисала клочьями, обнажая потемневшие кости, а пустые
глазницы испускали зеленоватый свет.
— Папа... — пискнула я, отшатываясь.
Одна царапина — и мы оба
трупы!
Но отец, увлеченный попыткой отобрать сумку, не замечал опасности.
А нежить была уже совсем близко — я слышала тошнотворный запах
тлена и влажное чавканье их шагов по раскисшей после дождя
земле.
Внутри что-то щелкнуло. Темная сила, которую я старательно прятала
последние месяцы, вырвалась наружу помимо воли. Едва заметная глазу
волна ударила в мертвецов, разрывая их на куски. Меня окатило
чем-то склизким и отвратительно вонючим.
— Мерзость какая! — выругалась я, отплевываясь.
Саквояж не выдержал борьбы и раскрылся, разбрасывая мои вещи по
земле. Пара платьев, белье, книги — все вывалилось в грязь. Среди
них мелькнул медальон матери — единственная ценная вещь, которую я
прихватила с собой.
— Ты... ты... — отец попятился, глядя на меня расширенными глазами.
Процедил сквозь зубы, потрясая скрюченным пальцем, — А-а-а!
Темная?! Моя дочь — темная! Теперь все встало на свои места! Твоя
неспособность к стихиям...
И тут же рявкнул, нависнув надо
мной:
— Думаешь, сбежав в академию, ты от
меня избавилась?! Я не позволю такому дару опозорить наш род! Даю
тебе месяц — либо ты добровольно возвращаешься домой,
запечатываешься и выходишь за Фердеса, либо я использую все свои
связи, чтобы тебя отчислили. Посмотрим, как ты запоешь, когда
окажешься на улице без гроша в кармане!
Я торопливо подбирала разлетевшиеся вещи, пытаясь запихнуть их
обратно в порванную сумку. Руки дрожали.
Проклятье! Теперь он знает. Хотя
какая разница? Все равно я домой больше не вернусь! Лучше быть
изгоем-некромантом, чем игрушкой в руках старого извращенца.
— Хотя... - он больно впился
пальцами в мой локоть. Я дернулась, пытаясь освободиться, но хватка
только усилилась. – Уверен, после беседы ректор меня поймет, как
отца.
