16 июля, 22:27 (восточное летнее время)
Вашингтон, округ Колумбия
«Когда-то давным-давно нам понравилось играть с огнем», – чиркнув спичкой, подумал президент Соединенных Штатов.
Собираясь разжечь трубку, он уставился на ожившее между пальцами пламя, зачарованный его цветом. Пока оно разгоралось, ему привиделась пылающая башня высотой в тысячу футов. Она вихрем кружилась над любимой им страной, уничтожая на своем пути большие и малые города, испаряя реки, разметая в руины фермы и вздымая в черное небо пепел семидесяти миллионов человеческих тел. Завороженный страшной картиной, президент смотрел, как пламя охватывает спичку, и сознавал, что в этой миниатюре заключена двойная сила – созидания и разрушения. Огонь мог варить пищу, освещать темноту, плавить железо – и обращать в пыль человеческую плоть. В центре пламени открылось нечто, похожее на маленький немигающий алый глаз, и президент едва не закричал. Этой ночью он очнулся в два часа от кошмара – приснилось сожжение жертв; он заплакал и не мог остановиться. Первая леди пыталась успокоить его, но он продолжал дрожать и всхлипывать, как ребенок. До рассвета он снова и снова просматривал в Овальном кабинете карты и сверхсекретные донесения, однако все они говорили об одном: первый удар…
Пламя обожгло пальцы. Он потряс спичкой и бросил ее в пепельницу, украшенную рельефом президентской печати. Тонкая струйка дыма закрутилась по направлению к вентиляционной решетке.
– Сэр? – сказал кто-то.
Президент поднял взгляд на группу незнакомцев, сидевших в так называемой Ситуационной комнате Белого дома, увидел перед собой подробную карту мира на экране компьютера и множество телефонов и мониторов, расположенных полукругом, как на пульте управления истребителем. Ему очень захотелось, чтобы Бог посадил на его место кого-нибудь другого, а он снова стал бы просто сенатором и не знал всей правды о реальности.
– Сэр?
Он провел ладонью по лбу. Кожа оказалась липкой.
«Хорошо бы погрипповать», – подумал он и чуть не засмеялся от этой абсурдной мысли.
«У правителей не бывает отпуска по болезни, – напомнил ему внутренний голос, – ведь считается, что они не болеют».
Попытавшись сфокусировать взгляд на гостях за овальным столом, он высматривал, кто же обратился к нему. Все наблюдали за ним. Вице-президент, нервный и стеснительный. Адмирал Нэрремор, прямой как шомпол, в форме, украшенной на груди пригоршней наград. Генерал Синклер, резкий и настороженный, с глазами, похожими на два кусочка голубого стекла на грубо вылепленном лице. Министр обороны Хэннен, похожий на добродушного дедушку, но известный и пресс-службе, и своим помощникам как Железный Ганс. Генерал Чивингтон, ответственный сотрудник военной разведки по вопросам военной мощи Советов. Председатель Комитета начальников штабов Бергольц, со стрижкой ежик, подтянутый, как обычно в темно-синем костюме в полоску. Плюс несколько других военных чиновников и советников.
– Да? – спросил президент Бергольца.
Хэннен потянулся за стаканом воды, отпил из него и сказал:
– Сэр, я спрашивал, могу ли продолжить.
Он постучал пальцем по странице раскрытого доклада, с которым выступал.
– Ах… – выдохнул президент. «Моя трубка погасла, – подумал он. – Разве я ее только что не раскурил?»
