По каким-таким причинам я попал в Казахстан и кувыркался там без документов семнадцать лет – при желании можно прочитать в моей книжке «Воробей в пустой конюшне, или Исповедь раздолбая – 2». Ну, а коротко – если бы я не залег на дно, то, скорее всего, был бы давным-давно закопан в каком-нибудь симпатичном лесочке, или до сих пор стоял бы в виде скелета в тазике с цементом на дне Москвы-реки.
Но, как говорила мне уже в Германии моя государственная опекунша фрау Зоммер: «Борис, у вас потрясающая способность притягивать к себе всякие неприятности и недоразумения!»
Воистину, так оно и есть. В Казахстане мне опять же пришлось не раз вспоминать и применять все то, чему я научился в недобрые для меня московские года, и что я выбросил бы насовсем из памяти с большим удовольствием.
Давным-давно сказано в Библии: «Иак.1:8 Человек с двоящимися мыслями не тверд во всех путях своих». Аминь.
«Где гранаты… твою мать?!!»
Закончил я ремонт усадьбы своего эксплуататора Сергея, и он тут же переселил меня из летней кухни в свою контору. Я не удивился этому, потому, как давно чуял, что Сереге не нравятся мои хохотушки с его женой Лизой, и то, что двое детей его хвостом за мной ходят и не бегут, как раньше, встречать папу.
Контора располагалась на центральной улице райцентра в трехкомнатной кварире на первом этаже пятиэтажки. В одной комнате был кабинет Сергея, в другой – бухгалтерия, а в третьей – типа, подсобное помещение – вот в нем я и жил.
Обязанности у меня были очень неопределенные. Типа, прислуга за все. Начиная от ремонта всего, что в конторе сломалось или испортилось, и кончая беготней по магазинам за йогуртами для беременной Серегиной любовницы.
Ну, жилось мне в бытовом плане, в принципе, неплохо. Даже воровать, в основном, не приходилось. Девочки из бухгалтерии время от времени меня подкармливали, а шефова любовь Лариска всегда давала мне денег на покупки с избытком и сдачу брать отказывалась – типа, я это честно заработал.
Были у меня и еще источники доходов. По летнему времени в водопроводе был очень слабенький напор – все жители райцентра активно поливали свои огороды. Поэтому в нашей пятиэтажке воду можно было набрать только из крана, который торчал из подвала – выше первого этажа вода не поднималась. А я не мог с детства спокойно смотреть на бабушек, которые таскали всякие тяжести. Поэтому поутру я всем желающим с верхних этажей таскал домой ведра с водой. Не всем, конечно. Только тем, кому, по мне, тяжело было. От денег я отказывался – у бабусек тогда пенсия была хрен поймешь, на что похожа. Но они были очень настырные, и не признавали бескорыстную помощь. Поэтому одна пихала мне стакан самогонки, другая – пакет с домашними пирожками, третья – всякие трусы-носки-рубашки. Ну, я в ответ чинил им все подряд – на что ума хватало.
А напротив нашей конторы в том же подъезде жила чеченская семья. Отец вроде рулил в местной диаспоре, маманя занималась хозяйством, а три сына – ну, они все разные были. Типа, один – спортсмен, второй – наркоша, а третий – ни рыба, ни мясо.
С этой самой маманей-соседкой – звали ее Мариной – я интересно познакомился. Раздался звонок в дверь. Открываю – стоит Марина, вся употевшая, руки трясутся, вот-вот заплачет. Вид у нее – вроде кого-то убили из родственников. Кое-как она мне объяснила свою трагедию. Перестала работать розетка, в которую втыкался телевизор. К другой розетке отнести волшебный ящик Марина не могла – кабеля антенны не хватало. А через несколько минут должна была начаться очередная серия «Рабыни Изауры»! И к соседкам она не могла уйти смотреть кино – в духовке мясо запекалось.
