Алита сидела на выступе, меж двух
зубцов крепостной стены, и наслаждалась утренней прохладой. Она
шумно втянула носом свежий воздух, и тут же ощутила щекочущее
чувство в груди. Природная сила хотела вырваться наружу и покрыть
каменистую поверхность коркой льда. Выдох, — и желание исчезло так
же быстро, как и возникло.
Темно-синее небо окрасилось в
розоватые оттенки, а на востоке солнечные лучи коснулись
белоснежных шапок гор. До чуткого слуха молодой особы донеслась
птичья трель, которая тут же утонула в какофонии завывающих звуков.
Это свистел ветер — постоянный обитатель здешних мест. Он игриво
развевал подол черного платья и распушал, забранные в красивую
прическу, молочного цвета локоны драконицы.
Позади неожиданно раздался птичий
крик. Алита вздрогнула и повернулась на звук. Ворон грациозно
приземлился на сухую ветку старой ели, которая росла во внутреннем
дворе Громового замка.
«Кар! Кар!» — повторила птица,
дёргая клювом из стороны в сторону.
— Чего раскаркался с утра пораньше?
— шутливо спросила драконица, совсем не ожидая ответа. Она с
любопытством рассматривала иссиня-чёрные перья, форму клюва и
плавные движения лапок.
Алита умела рисовать. Ей нравилось
воссоздавать на бумаге увиденные образы до мельчайших подробностей.
Подобное занятие служило спасением в те мрачные дни, когда
наваливалась тоска, когда чувство одиночества и безысходности было
как никогда осязаемо, когда угрюмые мысли затмевали любое хорошее
воспоминание. В такие моменты она не могла ни читать, ни вязать, а
только забиралась в кровать и закрывала глаза. Перед внутренним
взором появлялись образы животных, диких или домашних. Предавшись
воспоминаниям, девушка делала наброски карандашом и крепко
засыпала.
Будто услышав вопрос, ворон повернул
голову и снова каркнул, как если бы дал ответ. Алита встала на ноги
и нахмурилась. Холодный ветер подул с новой силой, будто желая
сбросить драконицу со стены. Облезлая ель зашаталась, ворон сделал
пару маленьких шажков и вновь каркнул. На минуту девушке
показалось, что он так разговаривает. От подобных мыслей стало не
по себе.
— Ты понимаешь меня? — Алита
напряженно вглядывалась ворону в блестящие черные глаза. Но тут
птица резко подпрыгнула с ветки и взлетела. А затем, несколько раз
взмахнув крыльями, стремительно спикировала вниз. В следующий миг
ворон взметнулся в небо с зажатой в клюве дохлой мышью. Описав
круг, точно хвастаясь добычей, он скрылся за южной башней
замка.
Улыбнувшись мысли, что, возможно,
начинает сходить с ума, раз думает, что птицы с ней разговаривают,
Алита расправила подол платья, обмотавший стройные ноги в чёрный
кокон, и вновь посмотрела на восток. Солнце уже показалось на
горизонте, а значит, скоро встанет кухарка или уже проснулась и
стряпает. Вдох, — новый день не приносил ничего нового: сейчас
завтрак, потом работа, обед, снова работа, ужин, свободное время,
которое посвящалось прогулкам по крепостной стене или учёбе,
сон.
И так уже восемнадцать лет.
Снова усевшись на выступ, Алита
окинула взглядом привычный пейзаж. Пологий склон горы имел
множество расщелин, в ближайшей из которых протекал горный ручей —
неизменный источник воды в замке. Местами скалистая поверхность
густо покрывалась «островками» редкой растительности в виде мха и
лишайника.
Рассматривая каменистую осыпь, Алита
заправила за ухо выбившуюся из прически прядь волос, по цвету
напоминавших молоко. Но эта была не единственная особенность:
светлая тонкая кожа, овальное лицо, прямой нос, узкие брови и едва
розоватые губы. На общем фоне выделялись только глаза —
невероятного фиолетового цвета или, как говорили другие обитатели
замка, фиалкового. Алита принимала подобный комплимент на веру. Ни
фиалок, ни каких-либо других популярных цветов из книжек в
реальности она никогда не видела.
