Ледяное сердце эриды

Мир этой истории не всегда безопасен. В ней присутствуют эмоционально тяжёлые сцены, включая моменты давления, угроз и внутренней борьбы героев. Содержимое может быть некомфортным для чувствительных читателей.

Говорят, были времена, когда эриды сидели за спинами монархов, на мягких коврах тронных залов, незаметные, но всесильные. Нас называли хладными тенями, усмирителями чувств, глушителями крика и шёпота внутри человеческих сердец.

Эридов приглашали к королевским детям, чтобы убрать панику, задушить первые ростки страха, вытравить из памяти те эмоции, что делали будущих королей слабыми. Сильнейших из нас держали при советах, генералах и правителях. В ночи, когда трон сотрясался от сомнений, наши руки ложились на виски монарха, вычищая всё лишнее: жалость, зависть, угрызения совести, беспокойство за утраченное, и даже слабый отблеск нежности к врагам. Вместо этого мы оставляли одно лишь выжженное спокойствие. Не эмоции правили королевствами, а расчёт, отточенный нашими прикосновениями. Благодаря нам короли становились почти божественными: праведными, несгибаемыми, не знающими жалости или смятения.

Все шептались, что сами эриды не способны испытывать человеческие эмоции. Любовь, сострадание и раскаяние – чуждые слова, не касающиеся нашей плоти и разума. Так повелось думать, что у эридов нет сердца, лишь тихий холод между рёбрами, пульс для чужих эмоций, но не для собственных.

Мы не плакали. Ни при жизни, ни перед лицом смерти. Ни один правитель не видел нашей слезы, до того момента пока один король не пал.

Из хроник Золотого Века

Неизвестный автор

В этом лесу нет чудовищ. Есть только голодные и те, кто ещё не понял, что их ищут.

Я голодна.

Но это не тот голод, который выворачивает живот наизнанку, не тупое требование плоти: хлеба, мяса или чего там ещё люди в себя кидают, чтобы притушить внутренний вой. Мой голод иной. Он – холодный. Лёд медленно ползёт по костям, стягивает кожу на руках и проступает инеем на пальцах. Ещё немного и поползет выше: к шее, под скулы, к глазам, делая фиолетовые зрачки почти прозрачными.

Последние дни лета выдались непривычно холодными – между корнями сосен стелется туман, цепляется за мох и старую хвою. Запредельный лес застыл где-то между ночью и рассветом, хорошее время, чтобы объяснить себе, зачем я снова вышла так рано. В этом нет тайны, ведь я – эрида. Существо, которое живёт питаясь человеческими эмоциями. От того люди рассказывают о нас сказки, будто мы призраки или злые духи. Это неправда.

Я смотрю на свои руки: пальцы такие же, как у людей, разве что на них тонкий иней, да ногти чуть светлее. Волосы выбеленные, глаза, вероятно сейчас слишком светлые, но под моей кожей кости и кровь. Просто сердце не бьётся. Всего-то.

Рядом идёт Эсса.

Она ступает мягко, почти не оставляет следов, волосы собраны в свободную косу. На ней простая туника с длинными разрезами по бокам и плащ с капюшоном. Её одежда не сковывает движения и не звенит, Эсса не любит кожу, говорит, что она слишком громкая. А я наоборот, всегда выбираю броню. Лёгкие кожаные наплечники и плотный корсет привычно скрипят на плечах и талии, ремни чуть натирают кожу под рукой, но мне нужно ощущать вес и жёсткость защиты.

– Если бы не твоя привычка вставать до рассвета, Селина, я бы сейчас спала, – произносит Эсса, не сбавляя шага.

Я смотрю на нее.

– То есть тебе пища не нужна? Посмотри на себя, скоро с инея на твоём лице можно будет соскребать крошки.

Отмечаю, как у неё побелели уши, скулы отливают серебром. Голод проявляется в ней в лёгкой дрожи, хотя Эсса старается не показывать этого. Она держит подбородок высоко, лицо строгое, но иногда пальцы левой руки сами сжимаются в кулак.