Список подозрительных вещей

Проще сказать, что все началось с убийств, но на самом деле начало было положено, когда Маргарет Тэтчер стала премьер-министром.

– Это неправильно, что страной управляет женщина. Женщины не для этого, – сказала моя тетя Джин в день объявления результатов выборов. – Как будто последних событий мало… Она – начало конца для Йоркшира, и я объясню тебе почему.

Она суетилась на нашей маленькой кухоньке, энергично протирая поверхности, которые я уже протерла. Я, одетая в коричнево-оранжевую школьную форму, сидела за столом и лущила горох в дуршлаг, стоящий на щербатой желтой столешнице. Когда тетя Джин отворачивалась, я кидала пару горошин в рот. Мне хотелось напомнить, что она тоже женщина, как и Маргарет Тэтчер, но тетя Джин ненавидела, когда ее перебивали. Кроме нас, на кухне никого не было, и это означало, что от ее мнений никуда не деться, а их у нее было предостаточно. Так много, что она принялась перечислять.

– Номер один, – сказала тетя Джин, и ее похожие на проволоку седые кудряшки вздрогнули, когда она покачала головой. – Взгляни на это лицо, и ты увидишь, что власть делает с женщинами: она делает их жестче. Можно сразу сказать, что у нее нет сердца, ведь так? – Взяла с сушилки деревянную ложку и помахала ею для пущей убедительности.

– Гм, – произнесла я.

На мгновение я подумала, а не стоит ли кивать время от времени и тайком читать книгу, открытую передо мной и прижатую дуршлагом, чтобы не закрывалась. Однако, хотя слух у тети Джин был неважный, остальные органы чувств отличались остротой бритвы, и она, как охотничья собака, обязательно учуяла бы мое невнимание.

– Номер два. Она уже отняла молоко у бедных детишек и работу у трудолюбивых мужчин.

Я знала, что отчасти это так. Стишок «Тэтчер, похитительница молока» все еще звучал в нашей школе, а ведь прошли годы с тех пор, как она убрала те маленькие бутылочки с отвратительным теплым молоком, которое нам приходилось ежедневно пить.

– Три. Каждые пять минут – проклятое убийство. Йоркшир уже прославился ими. Мертвые девочки.

Тетя Джин отложила деревянную ложку и открыла наш древний холодильник с ржавыми углами. Дверца заскрипела в знак протеста. Посетовав на отсутствие внутри чего-либо существенного, тетя вытащила потрепанный блокнот на пружинке, который она всегда носила с собой, вынула из пружинки такой же потрепанный карандаш и облизала кончик.

– Сливочное масло, молоко, сыр…

Я видела, как тетя Джин проговаривает слова, выводя их аккуратным почерком, которым она так гордилась, и составляя список. Ей нравилось упорядочивать беспорядок жизни. Иногда я спрашивала себя, не это ли она попыталась сделать с нашей семьей.

Составив список, тетя Джин закрыла холодильник и посмотрела на меня.

– О, и не только мертвые девочки. А еще и эти женщины…

Я очень хотела спросить, каких именно женщин она имеет в виду и относятся ли они к тому же типу, что и Маргарет Тэтчер. Меня всегда интриговали женщины, которых осуждала тетя Джин – а таких женщин было множество, – однако я по опыту знала, что от меня не ждут и не желают никаких комментариев. Поэтому решила ничего не говорить и просто откинулась на спинку стула, а тетя Джин тем временем вернулась к своим мыслям. Надобности спрашивать, какие убийства она имеет в виду, не было. Весь Йоркшир знал, что у него есть собственное чудовище, вооруженное молотком и ненавистью к женщинам.