Ночное море манило, звало за собой,
шелестом волн шепча заговоры, обещающие решение всех проблем.
Хотелось пройтись по спокойному, пустынному в такое время пляжу —
босиком, прямо по кромке прибоя, наслаждаясь тишиной, одиночеством
и прохладой лёгкого летнего бриза.
Выйдя на берег и глубоко вдохнув
солёный морской воздух, Изольда остановилась, пытаясь успокоить не
на шутку расшалившиеся нервы. Слишком много всего навалилось в
последние дни, слишком крутой вираж взяла жизнь, слишком полярными
были впечатления о новом месте работы. И сейчас она просто-напросто
не понимала, что со всем этим делать и в каком направлении
двигаться дальше.
Стянув босоножки, Изольда двинулась
вдоль берега, оставляя позади огни, шум, гам и веселье курортного
посёлка. Песок ещё хранил тепло дневного солнца, и только у самой
воды становился приятно прохладным. Она подняла к коленям подол
длинного летнего платья, чтобы набегающие волны не намочили его, и
с невероятным удовольствием погрузила ступни в воду.
Море ласково омывало лодыжки, ветер
играл в волосах, шум прибоя успокаивал, потихоньку вытесняя тревогу
и взвинченность. Хотелось просто идти и идти дальше... Идти и ни о
чём не думать. Дышать влажным воздухом с привкусом соли и йода на
губах, смотреть в черноту на горизонте, не улавливая её границ,
любоваться невероятно яркими звёздами, которых никогда не увидишь в
мегаполисе...
Какое-то время Изольде ещё
встречались редкие гуляющие, решившие, как и она, побродить в
ночной тиши. Кто-то тихо переговаривался, подсвечивая себе путь
фонариком на телефоне, кто-то просто шёл в одиночестве, и тогда
силуэт человека можно было различить, только если он оказывался
достаточно близко. Но чем больше Изольда удалялась от цивилизации,
тем реже на её пути попадались люди, а вскоре и вовсе возникло
полное ощущение уединения — только она и море, только шум волн и
темнота тёплой июньской ночи.
И всё же напряжение, сковывающее её
уже несколько дней, не хотело отпускать до конца. Самые
разнообразные мысли и эмоции ворочались запутанным клубком, и сил
его распутывать просто не осталось... К концу неимоверно длинного
дня Изольда была выжата как лимон. Нет, завтра она соберётся,
возьмёт себя в руки, продолжит вникать в ситуацию, в которой
нежданно-негаданно оказалась, будет и дальше анализировать, искать
решения и выходы... Но это завтра. Сейчас же... сейчас она банально
устала. Так сильно, что хотелось просто взять и расплакаться.
Разреветься по-детски, выплеснуть все обиды и терзания вместе со
слезами, избавляясь от них таким нехитрым способом. Ведь никто не
увидит этих слёз, этой внезапной слабости — здесь, вдалеке от всего
мира, в непроглядной темноте...
Изольда глубоко вдохнула и медленно
выдохнула, пытаясь справиться с накатившим смятением — ну неужели
она и впрямь расплачется словно ребёнок? И не с таким ведь
сталкивалась, и не из таких переплётов выходила с достоинством...
Но, как она ни старалась, успокоиться не получалось. Чаша терпения
была переполнена, эмоции требовали выхода, и сдерживать их с каждой
минутой становилось труднее и труднее.
Она постояла ещё немного,
гипнотизируя бесконечную темень взглядом и безуспешно пытаясь
отвлечься от тревог, а затем, почти смирившись со своим бессилием,
двинулась дальше. Но не успела сделать и нескольких шагов, как ногу
внезапно пронзила боль. Кажется, она напоролась ступнёй на что-то
острое... И эта мелочь окончательно добила Изольду, стала последней
каплей, сорвала все оковы с загоняемых глубоко внутрь чувств!
Хотелось зарычать в голос, сломать что-нибудь, разбить...
Она, от души чертыхнувшись, в
сердцах откинула в сторону босоножки, нагнулась и нащупала то, что
попало ей под ногу, это оказалась самая обычная ветка с торчащим
сбоку острым сучком. Выдернув корягу из песка, вкладывая в порыв
все свои силы, всё своё отчаяние, всю злость и раздражение, она
замахнулась, чтобы зашвырнуть ту подальше в море... Но не вышло. В
последний момент палка выскользнула и полетела не по предполагаемой
траектории в воду, а куда-то в сторону.
