С высоты птичьего полета два всадника на просёлочной дороге казались размером не более букашек. Ухабистая дорога, с темными пятнами оставшихся кое-где луж, поначалу извивалась среди пожухлых сентябрьских полей, а затем выпрямлялась, разрезая село «Большое Лесное» на две части. Миновав неопрятный строй небогатых деревянных домишек, дорога светлой лентой вырывалась на волю, чтобы упереться в пологий спуск холма, на вершине которого раскинулся ансамбль деревянных строений с красивой двухэтажной усадьбой по центру. Парадный вход и окна строения были украшены резными наличниками. Усадьба выглядела ухоженной и недавно окрашенной в белые и голубые тона. Периметр был огорожен простой изгородью, предназначенной скорее для ограничения передвижения скота, чем для чего-либо другого. К усадьбе шла укрепленная деревянными спилами дорожка, которая упиралась в крыльцо с тремя широкими ступенями и резными перилами. Сама же дорога, по которой ехали всадники, резко поворачивала влево, к небольшой деревянной церквушке в виде сруба с крестом, пристроившейся у подножия холма. Рядом с нею вольготно расположилась лесопилка, а далее вдоль дороги шли деревянные дома, выглядевшие более новыми и богатыми по сравнению с селом «Большое Лесное».
– «Малое Лесное», – пояснил уже пожилой полицейский урядник, на, казалось, не менее пожилой гнедой кобыле, устало и неторопливо тащившей грузного полицейского по упомянутой просёлочной дороге.
Ехавший рядом молодой господин с тонкими усиками был одет в цивильное. Его мягкий светло коричневый костюм идеально сидел на подтянутой фигуре, штаны, более темного оттенка, были заправлены в невысокие, начищенные до блеска, сапоги. Белый жеребец под этим господином важно вышагивал и, казалось, совсем не устал, в противоположность кобыле урядника, хотя к седлу жеребца с двух сторон были привязаны чемоданы. Молодой человек посмотрел на группу домов, которые полицейский назвал «Малое Лесное». Они, как и полагалось, шли вдоль дороги, которая затем упиралась в лес, который окружал село плотным кольцом.
– Это тупик? – спросил молодой господин урядника.
– Да, дорога заканчивается, далее только лес, река и снова лес с болотом.
– Не думал, что во Владимирской губернии существует такая глухомань.
– Желаете сразу осмотреть квартиру? – с надеждой спросил полицейский, которого совершенно вымотала дорога.
– Нет, – ответил молодой господин, окинув взором мрачное, покрытое тучами небо, – не ровен час дождь хлынет, да и стемнеет скоро.
Урядник тяжко вздохнул, и всадники двинулись дальше. «Малое Лесное» не производило на Ивана Трегубова, московского судебного следователя, такого гнетущего впечатления, как «Большое Лесное», которое давило темными подгнившими и местами разрушенными избами на сузившуюся дорогу, словно стремясь сомкнуть две половины деревни, как пасть деревянного хищника. В «Малом Лесном» слышались звуки: в каком-то доме на повышенных тонах разговаривали женщины, где-то заплакал ребенок, которому лаем ответила собака. «Большое Лесное», которое ранее проехали путники, словно растворялось в полной тишине. Избы молча и мрачно смотрели на проезжающих всадников. Может виновата была погода, а может нет. Настроения село не поднимало. Они не встретили ни одного человека по пути, хотя изб было значительно больше, чем в «Малом Лесном».
Однако, Иван Трегубов, проезжая «Большое Лесное», чувствовал, что деревня не безлюдна, что за ними наблюдают, не показываясь на глаза. Это чувство снова вернулось, как только они проехали «Малое Лесное» и попали в лес. Кроны деревьев быстро сомкнулись над тропинкой, а вокруг воцарилась тишина. Ни шелеста листьев от ветра, ни щебетания птиц. Слышно было только как глухо опускаются на землю копыта кобылы урядника, которая шла впереди жеребца Трегубова. Внезапно по спине Ивана пробежал холодок. Он резко обернулся, пытаясь понять причину.
