Лето в стране неприкаянных фей

На стыке эпох стоял нерушимый город,

Силу человеческого духа показывал он.

Морем был отрезан от большого мира,

От дивного народа – горами огражден.

После темных веков очнулся, встречая

Новой эпохи ослепительный рассвет.

Все были ее частью, все к ней тянулись,

Но непоколебим против прилива бастион.

Обошел его стороной огонь очищенья,

В других землях спаливший все чудеса.

Волшебные существа сменили форму,

Только через горы было им не пройти.

Каменные стены небеса подпирали,

Чтоб не зашло солнце над городом тем.

Корабли из-за моря с вестями плыли,

О мире напоминая за пределами его.

В единой вере человечество окрепло,

В просвещении оно поднялось с колен.

На этой бесплодной земле вырастило

Цитадель жизни, без хаоса или чумы.

Встречала зарю без лучей надежды

Летиция, дева с проницательным умом.

Бремя человека в страхе неизвестности

Ужасом величия сменялось на ее глазах.

Идеи, что настроения людей опережали,

Преследовались и превозносились здесь.

Ее не пускали оковы раннего рождения,

Ведь быть свободной – значило убегать.

С детства она знала голос эха осуждения

И успела вкусить несправедливости плоды.

Задавалась вопросом, такой ли родилась,

Или душевные страдания изменили ее.

Летиция была полна идей своенравных,

Но научилась молча свои мысли скрывать.

Наедине с собой она восторг находила,

С тайнами в ночи, известными лишь ей.

Шла безопасным путем, себя не предавая,

К мрачному будущему в лабиринтах дорог.

Женский монастырь она нашла на выходе.

Пристанище, где освобожденье ее ум обрел.

Но вера Летиции была не столь велика,

Как страх греха и неизбежной расплаты,

Тенью следующей за каждым шагом ее,

Всегда смертью мучительной грозящей.

Все, от чего желала закрыться она,

Другие беззаботно напоказ выставляли.

Все выборы, что принадлежали ей,

Можно было оправдать только верой.

Завидовала она влюбленным порой,

Но как яд любви берет свое, чаще видела,

Как, считая лучше долгой жизни без любви,

Раннюю смерть принимают за награду.

«В бесплодии восхитительного ничего», —

Летиция с обеих сторон слышала.

Детей имеющие желали того же всем,

Слова иных скрытая тоска пронизывала.

Летиция не могла согласиться ни с кем,

Так молчала она, наставленья вспоминая.

Не изучать порочность, закрывать глаза,

Избегать конфликтов, о жалких молиться.

Летиция искренне жизнь вере посвящала,

В возвышенности нашла утешение она.

Она традиции своего монастыря чтила,

Ритуалы наполняя смыслом, близким ей.

Вверяла себя высшим силам, не смертным.

Лишь божественное добро ее мысли вело.

Она отвергла поверхностное, искала истину

В том, с чем душа ее смириться не могла.

К пониманию всего Летиция стремилась,

Хоть верить – и не означает понимать.

Она свой собственный путь проложила

В загадочном путешествии к небесам.

Ее бренное тело отмечено звездами,

По великому замыслу ангелов одних.

Ее преданность поиску света истины

Входила за пределы земных преград.

Настоятельница плела кружево знаний,

Летиция распускала прошлого узлы.

Она вникала в смыслы, распутывая связи,

В поисках нитей, с которых все началось.

Была ненасытна ее тяга к знаниям,

Далеким от обыденности мирской.

Усердие в учении сделало Летицию

Превосходной переписчицей книг.

Ее выносливость границ не знала.

Копировала манускрипты допоздна,

Не отвлекаясь на посторонние звуки,

Вниманием к тексту она была остра.

Порой книги из-за моря приходили,

Созданные с помощью печатного станка,

Однако старые обычаи имели очарование,

Что современность превзойти не могла.

Каждое слово Летиция могла обдумать,

Тщательно выписывая каждую строку.

В ее руках каждая книга была храмом,

Сокровищницей опыта забытых веков.

Она дорожила своей трудоемкой работой,

Ведь ей было вверено эти знания передать.