Самое трудное, это заставить себя открыть глаза, липкий страх
скрепляет веки надежней суперклея. Неизвестность пугает, лишает
сил. Вернулась? Или опять нужно привыкать к чуждому тебе миру?
Вопросы, от которых не спрячешься, потому что спрашивающий и
ответчик ты сама.
Чего боишься?
«Не помню»
А все же?
«Не помню!»
Врешь! От чего сбежала? Чего боишься?
«Боли! Боли, что осталась в том мире».
Боли? И почему тебе больно?
«Не помню! Не хочу помнить!»
Готова ли ты, хочешь ли вернуться?
«Нет, пока нет».
Приходишь в себя. Жесткий холодный пол, на котором лежишь, давит
в спину, неровные стены, убегают куда-то ввысь, к недостижимому
потолку. Видишь как лунный свет, льется через стрельчатое окно над
твоей головой, а в нем танцуют серебряные пылинки.
И чувство радости и сожаления переплетаются, переполняют тебя,
изливаются в единственной фразе:
«Ну, здравствуй, новый мир!»
Ханар Наритан – второй по силе практикующий темный маг мира Са -
отвлекся от работы. Холод все сильнее донимал, не смотря на
магическое пламя, которое исправно горело, ни яркостью, ни теплом
не уступая настоящему. Амулет, в центре каминной решетки мерно
сиял, не оставляя сомнений в полной зарядке, и готовности работать
еще как минимум полмесяца.
Вот только сквозняк, не смотря на постоянно обновляемые заклятия
на окнах и стенах, находил малейшую щель, пробирался в эту части
замка с легкостью изгоняя тепло. А после, не обращая взимания на
мага, любопытным гостем бродил по кабинету, перебирал листки,
лежащие на столе, тихо шуршал пожелтевшим от времени пергаментом, и
чихать хотел, на камины вообще и магические в частности. И если не
изменить ситуацию к лучшему, то его примеру последует и хозяин
замка, уже подозрительно начавший пошмыгивать носом.
Ханар потер уставшие глаза, вложив в кончики пальцев самую
крохотную толику лечения, тот объем, что был доступен ему.
Исцеляющие заклятья относятся к женской магии, и очень неохотно
откликаются на грубый мужской призыв. Таков уж мир Са с его четким
разделением потоков магической энергии и очень слабыми отклонениями
от констант.
Хозяин кабинета взглянул на часы, мерно тикающие на стене.
Осталось чуть больше двух часов, отведенного «белыми» на темную
магию, их стоило потратить с пользой. С вечера мысли настырными
мухами, жужжали вокруг, но поймать их оказалось не так уж
легко. Зато теперь пара свежих идей, надежно завязли в паутине
корявого подчерка, на исписанном вдоль и поперек пергаменте.
Древнее заклинание, секрет которого был утерян во времена
последней войны, практически сдался перед напором упрямого мага.
Две недели над частично сохранившимся свитком, бесконечные расчеты,
и несколько неудавшихся экспериментов не прошли впустую, по крайней
мере, маг на это надеялся. Осталось только подняться в лабораторию,
и проверить на практике то, что в теории кажется идеальным.
Взяв со стола бумагу с расчетами, Ханар встал, с хрустом
потянулся и, прежде чем покинуть кабинет, поманил пальцем с кровати
теплую накидку, та вспорхнула и опустилась точно на плечи
замерзшему хозяину.
Накидка имела странный покрой, разную длину спереди и сзади,
слишком широкие рукава, кружевной воротник, цвет ее был близок к
болотной грязи, а с серебристая вышивка и деревянные пуговицы не
добавляли красоты. Но заклятье так гармонично вплелось в тканевую
основу, так экономно расходовало магию, что даже спустя двести с
лишнем лет превосходно справлялась со своими обязанностями.
Живительное тепло распространилось, мгновенно согрев не только
укрытые места, но и замерзшие пальцы ног, и кончики ушей.
Накидку заговаривал еще прадед Ханара - Ваин Наритан, самый
гениальный и самый рассеянный маг мира Са. Прадед с равной
легкостью мог проклясть и очистить практически любого, мог решить
проблему там, где прочие маги пасовали. С ходу придумать нужное
заклинание, а после забыть, что и как делал. Из-за этого
большинство заговоренных им вещей существовали в единственном
экземпляре. Порой его последователи пытались разобраться, как
сделана та или иная, желая повторить, но самым удачливым удавалось
соорудить лишь что-то похожее - к идеалу приблизиться так никто и
не смог.
