– Хватит!
– Если он сейчас не заткнётся, я отрежу ему язык!!!
– Райт, хватит!!!
– Ублюдки! Убью… убью всех!!!
– Райт!!!
– Да сделайте уже с ним что-нибудь!!!
Удар прикладом в голову, и тело Райта рухнуло в траву.
– Вот же громкий, – Дюна сплюнула на Райта и повесила обе винтовки на плечо: и свою и парня.
– В клетки их и уходим! Скоро ночь! – прозвучала команда торговца.
– А я думала, хуже путников никого не бывает, – с омерзением прошептала, глядя на кочевников.
– Эти не из той породы, – ухмыльнулась мне Дюна. – Но дела с ними иметь приятнее.
Мне завели руки за спину и толкнули к одной из клеток. Эллисон на удивление молчала, но выглядела так, будто ещё немного и она уничтожит этот сектор со всеми его обитателями к чертям собачьим.
Рыдания Оливии эхом разлетались по долине, казалось, даже вершины гор в унисон подхватывают её стоны и вместе с девушкой умоляют отпустить её обратно – в мирный сектор.
А я больше не кричала. Не дёргалась. Это бесполезно. Применять материализацию тоже не собиралась – этот их главный торговец ясно дал понять, что страдает от садистских наклонностей и отказываться от них пока не собирается. Чёртов любитель отрезать бунтарям какую-нибудь малозначимую часть тела. Например, ухо, пальцы, или язык. Умереть от кровопотери невозможно – рана слишком быстро затянется, но вот новая конечность уже вряд ли отрастёт. Только если тебя на начальную точку за физиологической утратой не отправят.
Оливии запихнули в рот кляп. Видимо язык этой красотки счёлся очень ценным, благодаря экзотической внешности, за которую торговцы собирались получить тройную выручку; она даже Эллисон в этом плане переплюнула. А вот рыжие, судя по всему, особым спросом не пользуются, так как меня кляпом в рот не наградили, но язык за зубами держать велели. И мысли заодно под строгим контролем. А мне мой язык пока что дорог.
Самодельные деревянные клетки, прутья которых между собой скрепляли толстые верёвки, не казались прочными – даже наоборот. Так что и функция у них наверняка чисто визуальная: мы – товар, едем на продажу, так что и упаковка должна соответствовать.
Эллисон и Оливию посади в одну, мне же выделили клетку поменьше.
– Пора, Дейв! – орала Дюна, загружая спины своих сородичей вырученным за нас барахлом. – Скоро ночь!
Торговцы шумно решали между собой, кто потащит платформу, а Райт так и валялся в высокой траве.
Тайлер… А Тайлер скорее всего сейчас где-то перерождается. И я не хочу и не могу на данный момент давать определение тому, что чувствую. Не знаю, какие надежды возлагала на этого парня, не знаю, что к нему испытывала, да и испытывала ли вообще… Одно знаю наверняка: главный принцип заблудших – каждый сам за себя, – сейчас не действует. Мне не всё равно, что с ним происходит.
– Дейв, мы готовы! – объявила Дюна и повернулась ко мне. – Прощай, милашка! Может, ещё встретимся, – подмигнула и забросила огромный рюкзак себе на плечи.
– Ни в этой жизни, – ответила я и подпрыгнула на месте от неожиданности: рожа Дейва оказалась так близко, что даже не знаю, что было более отвратительным: его похабная физиономия, или запах и зловонное дыхание.
Не успела отползти в противоположный угол, как его рука просунулась в клетку, схватила меня за волосы и резко потянула на себя.
Я застонала от боли и вцепилась в прутья, так что аж костяшки пальцев побелели, а чувство, что из глаз вот-вот посыплются искры, нарастало с каждой секундой.
– Молчи, – прошипел мне на ухо Дейв и провёл языком по мочке уха, – сделаем вид, что прощаемся, куколка.
– Я надеюсь, что кто-нибудь очень скоро заставит тебя попрощаться с собственной памятью, больной ты урод, – прошептала ему в ответ, и Дейв рванул мою голову на себя с новой силой, так что я больно ударилась виском о деревянные прутья.
