Малиновое солнце переваливалось за серый срез тучи. Ласковая волна играла всеми оттенками аквамарина. Белоснежные чайки пикировали и подхватывались у самой воды. Роскошная моторная яхта, оставляя за кормой ровный пенный след, уверенно подходила к причалу небольшого острова.
Стукнули сходни. Загорелый матрос белозубо улыбнулся рослому франтоватому мужчине явно латиноамериканского экстерьера. Сбив с пиджака несуществующую пылинку, пассажир ступил на мраморную лестницу.
В зыбкой ясности тропического утра прорисовывались контуры белокаменной виллы. Среди благородной зелени пальм краснели черепичные крыши. Пуленепробиваемые окна отбрасывали на причал веселые солнечные зайчики. Видеокамера наружного наблюдения повернулась на турели, словно крупнокалиберный пулемет, фиксируя гостя. По прошествии нескольких секунд металлическая дверь плавно отошла в сторону. Гость, едва кивнув охранникам, направился к бассейну.
Здесь все было, как всегда. Клумбы пестрели тропическими цветами. Газоны и кусты были аккуратно подстрижены. В пальмах неугомонно трещали попугаи. В тени нескольких палисандровых деревьев, оставшихся от прежней рощи, расхаживали павлины. Бассейны с драгоценной мозаикой манили живительной прохладой. С южной стороны виллы, где ограда почти полностью исчезала, открывался поистине живописный уголок: маленькая уютная бухта с пирсом и блистательной яхтой на приколе. Сказка, да и только! Впрочем, мужчина давно этой сказке не удивлялся. Истинное изумление не переставала вызывать головокружительность той игры, которую затеяла хозяйка виллы и в которую сумела вовлечь его.
Гость приблизился к центральному бассейну. В нем, будто проворный дельфин, плавала женщина. Любой незнакомец, видя ее в первый раз, рисковал ошибиться с определением возраста. На первый взгляд, ей было чуть больше тридцати. Лишь продолжительное знакомство помогало понять, что женщина успела разменять пятый десяток лет. Хотя для франтоватого латиноамериканца возраст его обожаемой ровесницы никакого значения не имел.
Франт поприветствовал хозяйку виллы улыбкой и уважительно поклонился. Продолжая шустро плавать, она небрежно бросила ему «хелло». Гость присел у бассейна на корточки и с той же улыбкой пристально смотрел на женщину. Он ожидал от нее каких-либо вопросов. В нетерпении латиноамериканец механически покручивал золотые перстни на пальцах. Его взгляд удивительным образом сочетал почтение и влюбленность. Госпожа этого или не замечала, или мастерски делала вид, что не замечает. Крепко сложенная, с волевым лицом и жестким взглядом, она одним лишь своим обликом вызывала благоговейный трепет. Латиноамериканец осознавал все ее величие и понимал, что для достижения цели она не остановится ни перед чем и пойдет даже по трупам.
Впрочем, неискушенному наблюдателю трудно было бы понять истинное положение вещей. Владелица сказочного дворца чувствовала себя вольнолюбивой пташкой, заточенной в золотую клетку. Причем заточиться довелось по собственной воле, спасаясь от злых призраков прошлой жизни. Кто-то вселил в нее уверенность, что здесь и только здесь, на Гаити, можно иметь настоящее убежище. Именно с этой целью она в свое время тайно покинула родину и поселилась на этом краешке земли. Женщина питала надежды полностью преобразиться, стать для всех совершенно другой личностью. Имея огромное состояние, сделать это было весьма легко.
Тем не менее ничто и никто в этом бушующем мире не мог оградить хозяйку виллы от воспоминаний. Некая тоска неотступно следовала за ней, порождая навязчивые, иногда пугавшие ее саму, идеи. Бывало, что всеми мыслями она устремлялась на родину. Однако было бы большой ошибкой видеть во всем этом проявление ностальгии. Женщину по большому счету мало волновали образы русских берез и волжских разливов. Ее обуревала страсть совершенно иного свойства. Именно эта страсть в конце концов и подвигла женщину к крайне рискованной затее.
