Серия 6
Antidotum adversus Caesarem
(Противоядие против Цезаря)
1а
1797. Павильон. Весна. Эзель. Абвершуле
Идет урок. Ученики, склонившись над партами, что-то пишут. В класс входит директор – аббат Николя.
Аббат Николя: Воспитанник Бенкендорф!
Александр Бенкендорф поднимается. Он кладет перо на место, закрывает чернильницу, переворачивает исписанные листы лицом вниз. Аббат кивает ему головою на выход. Мальчик кивает в ответ и выходит за аббатом из комнаты. В коридоре директор откашливается.
Аббат Николя: Из Риги дурные вести. Ваша мать – умерла.
Александр молчит.
Аббат Николя (нервно покашливая, продолжает)’. Я могу отпустить вас на похороны.
Бенкендорф: Это не нужно.
Аббат Николя: Хорошо. Тогда на сегодня вы освобождены от занятий.
2а
Натура. Весна. Вечер. Сад Абвершуле
Маленький Бенкендорф идет по саду. Темно. Громко кричат вороны. Лицо у мальчика каменное. Пола его широкого монашеского одеяния цепляется за колючий куст. Мальчик тянет ее, но она зацепилась и рвется. Лицо мальчика искажается, он распахивает свой монашеский наряд. Под ним – черная офицерская форма. Мальчик выхватывает свою шпагу и начинает рубить ветви кустарника. Тут из-под его шпаги вываливается какой-то кулек. Он нечаянно срубил розу, закутанную в тряпье от мороза. Мальчик хватает розу и пытается приладить ее на место среза, на стволе розы – шипы, они ранят его руки. Роза не держится. Мальчик роняет ее и свою шпагу. Он стоит в снегу на коленях, закрыв лицо руками, и мы не видим, плачет он или нет. Затем он поднимается и уходит от нас по зимнему саду. На снегу остаются следы его сапог и пятна крови из израненных рук. Громко кричат вороны.
3а
За 1796. Четырьмя месяцами ранее. Павильон. Зима. Ночь. Зимний дворец
В огромной Тронной зале гулко и пусто. Мы видим отблески света. К трону Российской Империи приближается Император Павел, за ним со свечами идут верные учитель двора Салтыков, который в последние годы фактически руководил культурой и образованием, и статс-секретарь Безбородко, он же канцлер и министр иностранных дел. Павел садится на трон, и сразу же видно, что трон не его. Там, где трон был впору огромной и дородной Екатерине Великой, маленький тщедушный Павел теряется. Он пытается усесться то так, то этак, но трон для него неудобен, огромен, и Павлу там неуютно. Пока он так барахтается, два самых влиятельных царедворца усопшей царицы терпеливо ждут, пока тот на месте освоится. Наконец Павел не выдерживает, с трона спрыгивает и начинает ходить по зале туда-сюда. Из-за того, что свечи в руках Салтыкова и Безбородко, получается, будто новый император то выходит на свет, то погружается в беспросветную тьму.
Павел (с раздражением): Почему так темно? Велите, чтобы был свет!
Безбородко (извиняющимся голосом): Так ведь ночь на дворе… А слуги все в том крыле – собирают покойницу. Сейчас я велю…
Павел (резко): Не надо, так обойдусь (с обидою в голосе). Черт, даже свет в такой день – и то ей, а я тут впотьмах – хоть глаз выколи (чуть попыхтев). К черту! Прикажите свечи зажечь и камин!
По комнате бегут слуги, быстро разжигающие свечи по углам, а также затапливающие камин. Он горит ярче, и перебивает свет от свечей. От этого лицо Павла начинает сиять кровавыми, багровыми сполохами. Павел стоит у огня и этого не видит, но Безбородко и Салтыков друг с другом с ужасом переглядываются.
Салтыков (Безбородке на ухо тихо и с осуждением): Дурной знак! Не затевают свое правление ночью… Дождались бы утра, что за спешка?
Безбородко (Салтыкову на ухо и чуть слышно): У него указов в кармане штук сто. Писал их всю жизнь. Видно, не может терпеть, ибо указы сии так и жгут ему ляжку…
Павел (подозрительно):
