– Ты не знаешь, от чего
отказываешься.
– Возможно, я тебя удивлю, но не
всем нравятся самовлюблённые засранцы.
Он перегораживает мне дорогу,
заставляя сердце на мгновение замереть: может, засранцы и не в моём
вкусе, но его настойчивость сбивала меня с толку.
– Ты ведь даже не пробовала, так
откуда знаешь, что не в твоём? – Он убеждал меня с таким жаром, что
меня одолевало любопытство: зачем ему всё это надо? – Всего одно
свидание. И если решишь, что тебе не нравится, я тут же отвалю.
Ну, на такое я, наверно, могу
согласиться – лишь бы отстал.
– Обещаешь?
– Честное пионерское.
Надеюсь, я не пожалею об этом...
Массивный черный внедорожник с
тонированными стеклами плавно затормозил в квартале от
университета. Сквозь тёмные боковые окна было сложно что-либо
рассмотреть, кроме снующих туда-сюда фигур студентов, но меня такой
расклад устраивал.
Единственное, что не нравилось –
напряжённые плечи водителя.
– Ты ведёшь себя как ребёнок.
Опять двадцать пять.
– Да, мы выяснили это ещё вчера
вечером, – недовольно отзываюсь. – Ещё наблюдения будут?
– Я серьёзно.
– А я разве шучу? Между прочим, я
экономлю на бензине, а ты меня ещё и ругаешь за это!
– Чего уже сразу не борешься за
сохранение полезных ископаемых? – смеётся в голос.
– Это вне моей компетенции, –
отмахиваюсь. – Ты в самом деле не понимаешь, почему я это
делаю?
Улыбка скатывается с лица Андрея,
пока он кидает задумчивые взгляды на окна ректорского кабинета.
– Ты хочешь найти настоящих друзей.
Вот только шило в мешке не утаишь, и рано или поздно все узнают,
чья ты дочь.
Растягиваю губы в подобие
улыбки.
– Но сейчас-то у меня есть небольшое
преимущество. Ты ведь знаешь меня целую вечность – неужели не
можешь поддержать одну невинную шалость?
В глазах Андрея загораются озорные
огоньки.
– Только если она и вправду будет
одна.
Улыбаюсь теперь по-настоящему и
распахиваю дверь, впуская в салон свежий воздух.
– Спасибо! Ты настоящий друг!
Встречаемся здесь же через семь часов.
Вдохнув поглубже для храбрости,
повесила на плечо черный рюкзак и, внимательно осмотревшись по
сторонам, вышла из машины. На меня тут же налетел колючий осенний
ветер, растрепавший волосы, и я плотнее запахнула пальто.
Начало нового учебного года стало
для меня ещё и началом новой жизни, если можно так выразиться. Я,
теперь уже студентка третьего курса, вынуждена была покинуть
привычное для меня место жительства и любимый университет, после
того, как мама сбежала вместе с любовником в Италию, бросив меня
совсем одну. Не то что бы мне было нужно её постоянное присутствие
или внимание, просто её поступок как таковой начисто лишил меня
уверенности в завтрашнем дне.
Отец тоже не ожидал от родительницы
такой выходки. Нам обоим было известно, насколько ветреный у мамы
характер, но подобных вещей даже от неё никто не ожидал. В общем,
для папы это стало последней каплей. Едва я закончила второй год
обучения, он забрал меня к себе, поставив перед фактом: с мамой я
больше не увижусь. Со стороны это выглядело жестоко, но мы оба
понимали, что это не так. У мамы начисто отсутствовал материнский
инстинкт, но, к несчастью, после их с отцом развода суд был на её
стороне.
Теперь же я смогу вздохнуть
спокойно.
Мне лишь было жаль моих друзей,
которых тоже пришлось оставить.
Я вошла внутрь через главный вход
университета как раз перед тем, как мои пальцы окончательно
окоченели. Радуясь теплу, я на ходу стала расстёгивать осеннее
пальто, позволяя ему, словно одеялу, укутать меня с головы до ног.
Оглядев просторный холл, я сочувственно посмотрела на
первокурсников, которых было легко отличить от «опытных» студентов:
растерянно озираясь по сторонам, они пытались определить, в какую
сторону им двигаться. Я не смогла сдержать облегчённого вздоха: мой
папа, который по совместительству был ещё и ректором моего нового
университета, накануне вечером подробно проинструктировал меня, так
что я с легкостью нашла нужный мне юридический факультет.
