Проснулась в холодном поту. Сердце бешено стучало.
Я села в кровати и свесила ноги, утерев горячие дорожки горьких
слёз. Это было не в первый раз.
Не помню, как давно это началось, кажется, что уже целую
вечность. Сны были каждый раз яркими, чёткими и такими реальными.
Иногда я записывала их и отправляла в свободное плавание
корабликами в парке, спустившись с моста, а иногда просто сжигала,
стараясь прогнать страшные видения.
В дверь тихонько постучались. Я взглянула на часы — ровно
полночь. Кто бы это мог быть? Вопрос, конечно же, риторический, и
так понятно, что пришёл Марк.
— Да? — отозвалась я.
— Это я. Можно войти? — Не дожидаясь моего ответа, Марк
приоткрыл дверь и проскользнул тенью ко мне в комнату. Тихо и
бесшумно, как всегда.
Встав с кровати, я подошла и обняла брата. Родственниками мы
были очень далёкими, но этот дорогой и близкий человечек всегда был
и будет лучиком света для меня. Он сжал мою ладонь.
— Что случилось?
— Мне опять сон приснился, на этот раз кошмар, как будто бы мои
мама и папа ушли и больше не вернутся. Мне стало грустно, и я к
тебе решил прийти, тебе же тоже снятся часто странные сны. — Его
вопрошающий взгляд о многом говорил.
Его сны стали настоящим ужасом для всей нашей семьи, кошмары
Марка — наши кошмары. К нему приходили страшные видения, то его
родители сражаются, то попадают в плен, то ранены, а вот сейчас
ушли…
Я прекрасно понимала, что это значило — их больше нет.
Мы никогда не знали их. Однажды моя тётя Ира просто принесла
зимой малыша в грязном одеяльце домой. Это было шесть лет назад, и
с тех пор он с нами.
Почти точно так же, как когда-то она принесла и меня.
— Марк, давай в постель. — Я позвала мелкого к себе.
Он шустро оказался в кровати и уткнулся носом мне в шею, а затем
тихонько засопел.
Встала я, как обычно, на рассвете — привычка, выработанная
годами. Мне всегда было хорошо и комфортно ночью, но со временем
пришло понимание, что чем раньше встану, тем больше успею за день.
Мне нравилось смотреть на небо из окна нашего маленького, но
уютного домика в Надежде.
Вид был прекрасен, несмотря на кладбище за окнами. С
эстетической точки зрения жить здесь было бы некомфортно, почти у
оградки, если бы не тишина и покой, царящие здесь. Кто-то скажет,
что это скучно и даже невыносимо тоскливо. Да, временами бывало
даже страшновато, например, зимой, когда могилы, казалось,
светились от земли. С практической стороны здесь было замечательно:
пение птиц, рассветные лучи, пронизывающие небо, и почти
безлюдно.
Выпив свою дозу кофеина, я отправилась на пробежку. Это был мой
особый ритуал. Утренний бег — лекарство от многих недугов,
проветривал мозги, приносил умиротворение и чувство приятной
усталости мышцам.
Лёгкой трусцой я начала свой путь, который проходил через то
самое кладбище и выходил к трассе через поле.
Из наушников доносился любимый Валерий Александрович со своей
знаменитой песней, призывающей, словно птица в небесах, лететь к
свободе.
Этот день оказался поворотным в моей жизни. Если бы я только
знала, что стремление к свободе так опасно для неё же.
Совсем потеряв связь с реальностью и погрузившись в собственные
мысли, я споткнулась, и в этот момент меня настигла темнота. Не та
тьма, где в конце тоннеля свет, а просто темнота и тишина.
Гимн свободы больше не доносился из моих наушников.
***
— Магичка! Нечисть!
— Смотрите, нарва-магичка!
Со всех сторон доносились крики, а я не понимала, что
происходило вокруг.
Оглушённая, я понимала, что на меня кричали, тыкали вилами,
палками и пальцами, а я впала в состояние прострации.
А затем шумиха чуть поутихла, но меня схватили и куда-то
поволокли. Всё вокруг мелькало, шум да гомон, ничего не понять, не
разобрать.
