Ночь – хоть ясная – ненастна.
Россыпь ярких звезд – ужасна.
Помертвели ореолы,
Пали светлые престолы;
Не надеждою полны,
А кровавы и мрачны
Их лучи – чума и пламя,
Вечно властные над нами.
Эдгар По. Духи мертвых
…Тихая и прохладная ночь молодого лета. Полнолуние. Тринадцатый день шестого месяца. Луна словно ослепительная ладья Иштар в черном небе. Ее отражение в темных водах лесного озера…
Тринадцать человек на поляне Черного урочища. В капюшонах, скрывающих лица, в черных балахонах до пят. Бесформенные, безликие, в ртутном лунном сиянии…
Великий магистр стоял поодаль, сложив руки на груди. На его голове тускло сверкал металлический обруч с массивными рогами тура, лицо скрывала черная маска. От тяжести головного убора, высокомерия и привычки повелевать голова его была запрокинута назад. Каждая складка его длинной черной одежды, пугающая неподвижность манекена, торчащие в стороны изогнутые бычьи рога наводили ужас, они кричали о том, что посланец из преисподней поднялся в наш мир…
Двое возились с костром. Остальные неподвижно стояли вокруг. Вязкая кладбищенская тишина скрадывала звуки – ни шороха, ни треска ветки, ни вздоха не раздавалось в страшном месте. Черное урочище оправдывало свою дурную славу…
Костер наконец занялся. Поленья, облитые бензином, вспыхнули, и оранжевое пламя взметнулось в небо. Великий магистр призывно взмахнул руками. Люди в черных балахонах медленно приблизились к костру, волоча за собой длинные шлейфы. Холодная ослепительная луна, оранжевое пламя костра, фейерверк искр в черном небе рождали томительное предчувствие беды, казалось, все зло мира спешит на шабаш в Черное урочище…
Внезапно в лесу раздался тоскливый волчий вой, а затем пронзительный крик, полный ужаса. Кричала женщина. Фигуры в балахонах шевельнулись, прислушиваясь. Крик больше не повторился…
Темнота вокруг костра сгустилась. Пламя плясало, с треском пожирая дерево. Ожидание становилось невыносимым…
Великий магистр поднял руку с зажатым в ней сверкающим предметом. Низкий звучный рык прокатился по лесу: «Братья!» Ему ответил протяжный вой невидимого животного. «Он здесь! – новый торжествующий рык. – Он пришел! На колени перед владыкой!»
Черные безглазые фигуры стали неловко опускаться на колени. Великий магистр страстно заговорил, воздев руки к луне: «Поклонимся владыке! Поклонимся великому! Попросим защиты у него и дадим ему кров в наших сердцах! В наших мыслях! В наших делах!»
Громовой голос Великого магистра волнами ударял в стену леса и рождал рокочущее эхо. Эхо мчалось по лесу, пугая и тревожа спящих птиц и животных.
Великий магистр кричал, вздымая руки. Черные фигуры, понурясь, слушали. Вдруг он замолчал и замер с поднятыми руками. Отблески огня вспыхивали на полированных турьих рогах. Вновь тишина камнем упала на поляну. Черные фигуры подошли ближе и взялись за руки, образовав замкнутый круг.
«Жертву!» – взревел Великий магистр, и верхушки деревьев качнулись. Двое вышли из круга. Остальные смотрели им вслед через узкие прорези в капюшонах…
Дед Андрон был неординарной личностью. От природы ему достались руки, которыми мог починить все на свете – от электрического утюга до иномарки. Причем без всяких чертежей и инструкций, а исключительно благодаря природной смекалке. Он мог ходить в золоте, но ему было неинтересно работать как все люди, ему нравилось созидать. Электоутюги и всякую дребедень он чинил только для того, чтобы соседи отвязались и жена не ругалась, а мысли, весьма далекие от процесса починки, резво крутились в его лохматой голове. Он придумал и построил собственный паровой автомобиль, на котором ездил целую неделю, подробно объясняя желающим, как он устроен. Потом автомобиль ему надоел, и он отдал его соседским мальчишкам. После автомобиля он построил во дворе ветряк, который в ветреные дни производил электричество и подзаряжал аккумуляторы всем желающим. Механизм ветряка искрил, и в один прекрасный день случился пожар. Ветряк сгорел, но, к счастью, никто не пострадал.
