Добро пожаловать в цикл под общим названием «Второе дыхание». Все истории в нём отдельные, но связанные основным посылом и темой «второго дыхания»: когда кажется, что сил и надежды не осталось, надо лишь поверить, что это только кажется. Поверить самому, внутри себя.
Я хочу жить! Что мне то «вечно»?!
Жить и любить, здесь и сейчас.
На велик – педали крутить бесконечно,
И Фредди подпеть во весь голос хоть раз!
Корнями гордиться, сорняки вырывая.
То к солнцу тянуться, то в тени отдыхать.
Обид не держать, все долги забывая.
Свой саженец рядом в вольный рост отпускать.
Поверить, что крылья мои не подбиты.
Расправить, почистить – и в ясный рассвет!
Мне можно летать, ведь оковы разбиты,
И обещать себе много новых побед.
Пусть дождь благодатно весною прольётся.
Я буду смеяться и лицо подставлять.
Желание тайное мечтою проснётся:
Услышать, увидеть, удивиться, узнать!
Порою нам кажется, силы все на исходе…
Застыну на миг и себя отпущу.
Незримо, вера в стойку, на взводе:
Не бойся, я рядом, всегда поддержу.
Пусть мир чёрно-белый цветам не подвластен.
Он чётче, острее, красив в простоте.
К истокам и танцу природы причастен.
Я светлое с тёмным кружу в фуэте1.
– Славен! – Худощавый жилистый парень вжался в кресло и в примирительном жесте выставил руки ладонями вперёд. – Славен, послушай… – голос подводил и срывался на истерические высокие ноты. – Андрей!
Мужчина напротив не шелохнулся. Их разделял массивный письменный стол, но парень продолжал попытки отпрянуть как можно дальше под буравящим взглядом серых глаз, словно оппонент неумолимо наступал на него.
– Промямлишь сейчас, что я всё не так понял, – цвет глаз изменился на стальной: холодный и острый, – будешь вслух читать размер неустойки и вспомнишь всю таблицу умножения и геометрическую прогрессию с возрастающей последовательностью.
Парень сдавленно кашлянул, проглатывая невысказанные оправдания. Мужчина наклонился вперёд и небрежно подтолкнул стопку листов к краю стола. Она задела лежащий на нём телефон, и он с громким стуком приземлился на пол.
– Если же тебе нечего вспоминать, значит, выучишь с нуля так, что сможешь преподавать в школе таким же невеждам, как ты сам, потому что другой работы не найдёшь.
Ещё одно движение – и бумаги полетели вниз.
Парень поймал несколько штук. Наклонился и собрал остальные листы, рассыпавшиеся вокруг его ног. Аккуратно сложил и разместил у себя на коленях.
– Славен, дай мне час. Я разберусь, что за условия они выставили и почему. – Он нервно похлопал по документам. – Клянусь, мы предварительно всё обговорили так, как обсуждали с тобой.
– Дуга, – прервал его Андрей, – твоё счастье, что я никогда ничего не подписываю не читая. А читаю я всё, вплоть до однотипной статьи о форс-мажоре и проверки орфографии в слове «реквизиты». – Славен обманчиво спокойно откинулся назад в кресле. – Твоё несчастье, что ты пытаешься сделать из меня дурака. Я прекрасно знаю, как ты мутишь за моей спиной. Но я не мелочен. До тех пор, пока ты не зарываешься.
– Я…
Андрей одним тяжёлым взглядом заставил Дугу поперхнуться начатой фразой.
– С ними я ничего подписывать не буду. Как ты им объяснишь, дело твоё, но чтобы я о них больше не слышал. – Андрей оживил монитор уснувшего ноутбука. – Я очень уважал твоего отца. Ты сам парень не глупый. Просто помни, что моё хорошее отношение имеет определённые границы.
Дуга суетливо вскочил, сгрёб документы, неловко нырнул под стол, поднял телефон и запихнул его в задний карман джинсов.
– Славен, больше не повторится. Разреши загладить инцидент. Я махом организую Василича. Напарит тебя, чай свой сборный заварит. Расслабишься. Хочешь с друзьями, хочешь – один. Девочек на выбор подгоню, – без пауз тараторил Дуга.