Путешествию не нужны мотивы. Очень скоро выясняется, что оно самодостаточно.
Николя Бувье, «Употребление мира»
Лето, 2006 год. Работал я во французском посольстве в Пекине. Вернее, стажировался в Департаменте культурного сотрудничества французского посольства под руководством фотографа, писателя и атташе по культуре Пьера-Жана де Сан-Бартоломе. Короче говоря, ни хрена не делал. Атташе большую часть времени был в отпуске, китайская коллега ела или спала, а молодые модные французские гуси думали в основном об очередной электротусовке на Великой Китайской стене. Всё-таки не было денег для такого департамента – распространение великолепной французской культуры подождёт. Единственный интересный момент наступал ровно в восемнадцать часов, когда пекинские власти ежедневно устраивали сильную грозу, и мне приходилось покидать офис без зонтика. Скука была такой утомительной, что я решил уволиться за две недели до окончания договора. При этом за два месяца я уже достаточно понаблюдал за обществом китайской столицы и поиграл с иностранными тёлками, которые ночевали в моём хостеле. А в Париж решил возвращаться на поезде и автобусе через Москву.
«Я с тобой. Поехали к Вадиму в Москву. Надоело мне смотреть на этих обезьян», – сказал мне Марк. С этим пиндосом мы познакомились, когда я только приехал в Пекин. Высокий парень, на семнадцать лет старше меня, странная внешность – телосложение Брюса Уиллиса и мимика Джона Малковича, хороший, хотя и американский юмор, невероятный талант наблюдения и полное отсутствие политкорректности. В общем, подружились сразу. Он уже давно работал репетитором делового английского языка в бывшем СССР и Китае. И, по всей видимости, пора ему было проводить время с русскими женщинами. Утром в день моего дня рождения, то есть за два дня до поезда, он разбудил меня со словами: «Мэтт, я сейчас улетаю в Гонконг. Не спрашивай. Платят, чтобы я перевёз туда документы. Не знаю, что это, но платят так хорошо, что я и знать не хочу. Завтра вернусь. Ты точно выбросишь свой чемодан? Ок, ты правильно решил, мешок удобнее. Тогда возьму его себе, когда будем уезжать. Сегодня забери, пожалуйста, посылку на ресепшене, там двадцать килограммов шмоток поддельных брендов – маленькая услуга для одного русского друга». Сказал ему, что без проблем, только понятно, что теперь мой чемодан – его чемодан. Вечером другие гости устроили для меня маленькую прощальную вечеринку. Они также старались убедить меня, что нельзя оправляться в Москву с таким подозрительным человеком, несмотря на его харизму. Но я больше доверял ему, чем этим милым идиотам, которые хотели демократизировать Китай, устраивая вечеринки.
Итак, рано утром, после бессонной ночи собирались на вокзал. Рассул, неуловимый иранец, наполовину шпион, наполовину дебил с лицом Христа, несуразно одетый в безупречную рубашку Ralph Lauren, а не в свою вековечную грязную белую футболку, настоял сфотографироваться с ним напротив клумбы с цветами. Несколько раз. Сам этот хостел был абсурдным, загадочным романом, а Рассул не самый неважный персонаж этого романа. Но надо было ставить точку. Абсурдную точку. Затем мы наконец-то пошли на вокзал. Одна из трёх бутылок водки, которые мы купили, чтобы бодрить нашу неделю на поезде и быть в русской теме, разбилась во время досмотра багажа. Матерились. Уставшие и пьяные, приземлились в купе, где плакал один молодой жирный очкастый китаец: он ехал учиться в Москву, а семья слишком бедная, чтобы он мог навестить их во время обучения. Ничего. Вечером будет пить с нами и всё забудет.
Пересекая Монголию, глядя на степь и пытаясь отряхнуть волосы от песка пустыни Гоби, я мечтал о России, стране, которую так давно хотел узнать. В пятнадцать лет я уже частично прочитал Пушкина, Гоголя и самые важные книги Достоевского – в которых я объективно ничего не понял, особенно то, что касается русских женщин. Как хороший сынок из семьи буржуа, в конфликте со своей первоначальной средой я развивал интерес к истории Советского Союза. Что там ожидало меня? Не знал. Чёрный лес. Но я ждал этот чёрный лес, а всё, что видел пока до и после Улан-Батора, было бессмысленным зигзагом железной дороги по пустому пространству.
