- Какого хрена ты творишь, Ожегов?!
- выпучив глаза, орет на меня тренер с дальнего конца зала.
Досадно скривившись, спрыгиваю с
брусьев - спалился…
Виталич подбегает и давит
взглядом.
- Ты чего вытворяешь? Тебе жить
надоело?
Я молчу, уставившись в пол. Не
потому, что вину чувствую - какая, к черту, вина? - а просто знаю,
что, если буду смотреть в глаза, он считает в них, что мне ни разу
не жаль, и будет орать еще громче и дольше.
Мне это не уперлось.
Я уже слишком взрослый для
нравоучений. Я сам знаю…
- Чего молчишь?! Это что было,
Арсений? - гремит его возмущение на весь зал и, отразившись от
сводов потолка далеко вверху, рикошетит на стены, а потом от них в
меня.
Из-за этого его голос звучит объемно
и всесторонне. Мастер спецэффектов, блин.
- Сальто, - просто отвечаю на
заданный вопрос.
- Без рук, без страховки! Ты в своем
уме?! Хочешь переломаться или убиться? Я не возражаю, но не в моем
зале!
- И не в вашу смену, я в курсе, -
бурчу, не сдержавшись.
Эту присказку мы часто слышит от
тренера в басике.
- Чего-о? - бомбит Виталича.
- Сорян, не хотел. Вырвалось, - даю
я заднюю, торопясь погасить этот взрыв.
Бросаю на него короткий взгляд и
вижу нечто такое, что мне не нравится.
- Что-то случилось, Арс?
Не ошибся - наезд в его голосе резко
сменился на заботу, и меня триггерит - вот жалости мне точно не
надо!
- Нет, - чеканю отрывисто. - Все
нормально. Просто тренируюсь, к соревам готовлюсь.
- В твоей программе нет таких
трюков.
- Натренируюсь и будут.
- Арсений… - предупреждающе начинает
он, но я не даю договорить:
- Я все осознал, Андрей Витальевич.
Все понял. Никаких опасных трюков без страховки. Простите, но мне
пора. Сегодня еще репетиция, - отбиваюсь от него и почти бегом
сваливаю из зала.
В раздевалке проношусь мимо шкафчика
сразу в душевую и встаю под душ, как был, в трусах и трениках - все
равно стирать, мокрые насквозь.
Воду делаю все холоднее и холоднее,
но ни ледяной душ, ни полуторачасовая выматывающая тренировка
только что не помогли мне избавиться от разъедающих мозг
мыслей.
И разрушающих слов отца, которые
звучат в моей голове на постоянном репите:
- У меня проблемы, Арсений. Очень
серьезные проблемы в бизнесе. Может так случиться, что я… Что мне
придется ненадолго вас оставить. Тебя и сестренку, и…
- В смысле оставить? - перебиваю, не
желая слышать про мачеху.
- Вынужденно. Я очень постараюсь
этого не допустить, но хочу, чтобы ты знал заранее, и это не стало
для тебя не…
- Тебя посадят?! - осеняет меня, что
он пытается до меня донести, и я таращусь на него, отказываясь
верить в то, что он говорит это серьезно.
Разве в нашей стране таких, как мой
отец, сажают? Ну бред же!
У него и бабки, и связи, и юристы,
и… Да все у него! Мощная и всесторонняя подушка безопасности,
короче.
Поэтому все, что он говорит, кажется
какой-то злой, несмешной шуткой.
Но нахрена ему так шутить надо
мной?..
Ничего не понимаю…
- Я же сказал, что сделаю все
возможное, - повторяет отец нетерпеливо, - чтобы этого не
произошло. Просто предупреждаю.
- Так сделай невозможное! -
взрываюсь я. - Ты не можешь оставить меня с этой своей…
Я осекаюсь, чтобы не назвать мачеху
так, как обычно называю про себя - отец таких выражений не
потерпит.
- Базар фильтруй, Арс, - гремит
властный голос отца, и он сверкает на меня глазами.
Вскинув свои к потолку, отвожу их в
сторону.
- Арсений, - успокоившись, зовет
меня отец.
Повернув голову к нему, вскидываю
брови: чего?
- Чтобы сделать невозможно, мне
может понадобиться твоя помощь, - мнется пару секунд и все же
выдает, типа неохотно.
- Моя?.. - хмурюсь, не догоняя, чем
я-то могу ему помочь. - Что я должен буду сделать?
Отец припечатывает меня
взглядом:
- Жениться на дочери заместителя
генпрокурора.
