Любит — не любит

Вот и школа, и медсанчасть

В лучшие годы Анютино, посёлок городского типа, насчитывал до пятнадцати тысяч жителей. На центральной площади, возле поселкового совета, на крыше которого был установлен флагшток с Российским триколором, стоит и показывает на дорогу в светлое завтра, памятник Ленину. Памятник, облезлый и весь изгажен птицами, да и дорогу, на которую указывает вождь мирового пролетариата, зимой никто не чистит, а летом не ремонтирует.

Когда -- то на площади было много мероприятий и рядом с универмагом устраивались ярмарки, но население в Анютино стало таять и торговля на ярмарке пошла в убыток. Пришёл в упадок и дворец культуры завода имени Денисова, потому, что сам завод приказал долго жить. В девяностые завод захватывали и продавали, а потом перепродавали. Потом на месте одного завода образовалось несколько ООО и все они так и не заработали. Куда, что делось, не понять? Рядом с дворцом культуры, находится ещё одна достопримечательность, не имеющая исторического значения и тем более, ни с какого боку не тянет на культуру -- это дощатый покосившийся сортир с оторванной дверью. Если смотреть на памятник Ильичу с очка сортира, то можно убедиться в том, что вождь мирового пролетариата показывает именно на это очко.

Есть на площади почта, немного в сторону от почты находится медсанчасть, которую несколько раз обворовывали искатели наркотических таблеток. Их ловили, появлялись другие и то же садились в тюрьмы. Раньше отделение милиции было здесь, в Анютино, теперь только опорный пункт. Далее расположилась школа, в которой, когда -- то училось от ста пятидесяти до двух сот учеников, теперь еле-еле семьдесят наберётся. За школой футбольный стадион с деревянными трибунами и хоккейная коробка.

Завод, когда-то работал по двум направлениям. Производили строительные домики и ящики -- тару для транспортировки артиллерийских снарядов, разных калибров. К этим ящикам были высокие требования и воен приёмка очень придирчиво следила за выполнением поставленных стандартов. Именно эти высокие требования, позволили получать большое количество технологических отходов древесины с большой степенью поверхностной обработки. То есть в отход посылались шпунтованный выстроганный, а иногда и прокрашенный пило материал. Пользовались таким клондайком заводские начальники разных уровней. Выписывались отходы, иногда на дрова, через заводскую бухгалтерию и там же оплачивали использование машины. Всё это стоило ерунду. Потом платили в цеху, где происходила погрузка и обязательно бутылка водки. Водителю, то же, надо заплатить и отдать бутылку. В итоге за несколько лет, рядом с посёлком образовалось большое количество жилых домов с названием улицы проходящей около этих домов-- Нахаловка. Жители, этой улицы, в наглую воровали электричество и, не имея никакой прописки, знать не хотели, что у страны есть конституция.

Дети Нахаловки редко учились после четырнадцати лет. Они, как правило, собирались на железнодорожной станции и кучей, в одном вагоне, ехали в Орехово-Зуево. От туда будет видно, что будут делать дальше. Чаще всего хулиганили, но бывало и хуже, совершались преступления различной тяжести.

*******

Сложилось так, что завод забрал под себя олигарх, скупив заводские долги. Ему совсем не дорого достался завод -- банкрот, но при умелом подходе к реальной ситуации, завод быстро стал набирать обороты. После долгих лет неверия ни во что хорошее, люди увидели возрождение родного Анютино.

Пять километров дороги от большака до посёлка быстро отремонтировали. Вновь переоснастили и отремонтировали медсанчасть. Купили новую мебель и сделали ремонт в школе. Воровать материалы для строительства никому теперь не придётся. Всё учитывается, упаковывается и согласно договорам с магазинами строй материалов поставляется на продажу.