О том, что сейчас май, усиленно напоминали 2 вещи: приближающийся и долгожданный отпуск на календаре и летние коллекции в магазинах.
Валя шла к метро голодная, холодная и злая. Черт дёрнул сесть на эту белковую диету. Результата – ноль, по крайней мере на весах, зато раздражения и негатива в избытке. Ну нельзя, нельзя в этом климатическом поясе голодать, организм должен «отапливать» себя девять из двенадцати месяцев в году. По Вайберу позвонила мама: «У нас очень холодно, ты шапку надела?»
– Надела, – сказала Валя, прижимая поочерёдно ледяные уши к воротнику ледяного пальто.
Пошёл снег. «Очень приятно, – подумала Валя. – Я, конечно, шапку не взяла, зато сапоги – зимние! Умница». Потом подумала и добавила: «Надо бы с антресолей пару свитеров достать, хорошо, что вязаные носки всегда под рукой. Май-месяц как-никак».
Снег таял на мокром асфальте, и это радовало. «Хоть сугробов нет», – подумала Валя, наблюдая за несчастным, раздающим листовки у метро.
– Давайте мне две, – сказала сердобольная Валя и подумала, что только наш человек берёт листовку не потому, что ему интересна скидка в интим-магазине за углом, а потому, что жаль раздающего. Рекламный агент засиял. В его глазах читалось: «Ну, человечище! Молодчага! Видно, скидку берёт и себе, и подруге! А может, просто хороший человек».
Листовки полетели в ближайшую мусорку, но перед этим тактичная Валя интуитивно покинула поле зрения промоутера. Чего человека расстраивать, пусть думает, что делает что-то нужное и полезное.
Спуск в метро обязательно проходит через касту элитных попрошаек, где бабушки, зоркие как ястребы, а у молодёжи золота больше, чем у тебя дома. Причём не китайского. «Китайское золото тоже ничего», – быстро успокоила себя Валя. И вдруг рядом заиграла гармонь, ноги понесли Валю на звуки чарующей «Мурки». Откуда у Вали была тяга к шансону и лихим 90-м, непонятно, но то, что она это любила, был самый необъяснимый для её мужа факт в мире. Валя лихорадочно порылась в карманах – пусто. «Неудобно уходить», – подумала Валя под тяжёлым и неприятным взглядом подземного артиста. Она открыла сумочку, что-то уныло звякнуло. Валя принялась искать причину звука. Блин, внутренний металлический замочек, не то. Валя полезла в кошелёк, гармонист взглядом откровенно насмехался, мол, «ходють тута нищеброды». Итак, 500 рублей одной бумажкой. Э, не, мужик, прости, за пятихатку я «Мурку» так спою, что мама плакать будет. И уже под уничижительным взглядом народника Валя развернулась, чтоб позорно ретироваться, как французы под Москвой, когда увидела в кармашке 10 рублей. «Ура», – подумала Валя. И с лицом человека, который изобрёл лекарство от всех болезней, кинула мелочь в кепку. Баянист снисходительно кивнул. А у Вали в голове мелькнула фраза из «Двенадцати стульев» Ильфа и Петрова: «В лучшие времена дам больше. Лучшие времена скоро наступят, впрочем, к беспризорным детям это не относится».
Дальше без происшествий, Валя села в вагон метро, открыла электронную книгу и углубилась в чтение. Вагоны мерно разгонялись и тормозили, люди заходили и выходили, пассажиры читали, спали, сидели, стояли, слушали музыку. «Как же здесь тепло», – подумала Валя и увидела…
Неужели он? Валя сидела в вагоне метро поезда, который стремительно уносил её в район Строгино, но глядя на безмятежное лицо Ильи, она перенеслась в далёкий 2004 год.
Илья не был красавцем, о таких скорее скажут – харизматичный, милый, приятный, но не красивый. Рост 165, глаза навыкате, короткие волосы с рыжим отливом. Если сравнить Илью с кем-то из голливудских киногероев, это была ухудшенная копия Питера Паркера, человека-паука. С ним встречалась Наташа, Валина заклятая подруга и соседка по лестничной площадке. Ради него Наташа бросила парня, с которым встречалась два года. Это был страшный скандал и трагедия, достойная шекспировского пера. Вадим (брошенный парень) постоянно донимал Валю рассказами о своей сердечной боли, о жизненной несправедливости, о том, что все бабы – продажные суки, и в чём-то он действительно был прав. Но выносить это стало просто невозможно. Личная жизнь Вали была настолько скудна и неинтересна, что рыдания Вадима превращали её (личную жизнь) в ложку дёгтя в бочке дёгтя. Как пел Высоцкий: «Приду домой, там ты сидишь». Валя стала избегать Вадима, научила врать по телефону всех, включая кота, что её нет дома. И если Вадим караулил её у входа во двор, Валя перелезала забор с другой стороны и невидимой пулей снайпера летела в подъезд. Вадим не унывал, ведь поводом прийти к Вале была Наташа, любовь и продажная сука. Она вежливо здоровалась с ним и по-королевски шествовала к лифту. Именно таких встреч и ждал Вадим, влюблённый безумец, который с упорством маньяка продолжал надеяться, что всё это сон.
