Лондон,
Англия, 1818 год
– «Любовь – как жар... в моей крови».
Кларисса Крамбри поморщилась, когда эти слова повисли в воздухе. И правда, это, должно быть, худшее из стихотворений, которые лорд Прадомм прочел с того момента, как час назад приехал в лондонский дом ее отца.
Неужели прошел всего час? Поистине, казалось, этот пожилой джентльмен провел здесь уже несколько дней. Он вошел, размахивая книгой, и с триумфом заявил, что ей больше понравится, если он почитает ей вместо их обычной прогулки. И Клариссе бы понравилось, выбери он для чтения что-нибудь другое. А еще больше она была бы ему признательна, если бы он не вел себя так, будто оказывает ей услугу.
Несмотря на все его слова, Клариссу было трудно одурачить. Она знала причину такой внезапной перемены планов. Старик надеялся избежать несчастий, благопристойно усадив ее на диван, пока он будет читать вслух свою книгу стихов. Похоже, даже этот пожилой и благожелательный Прадомм начал уставать от постоянно случающихся с ней неприятных происшествий.
Конечно, она не могла винить его; до настоящего момента он был ужасно терпелив. Почти святой, честно говоря. Определенно, он проявил больше понимания и силы духа, чем другие ее поклонники. Казалось, он прощал ее всякий раз, когда она принимала его пухлые маленькие ножки за столик и ставила на них чай, улыбался болезненной улыбкой, когда она все норовила, танцуя, наступить ему на ногу, и даже мирился с тем, что во время прогулок в парке она постоянно спотыкалась и оступалась. По крайней мере так казалось. Но сегодня он нашел способ избавить себя от всего этого. К несчастью, его выбор книги для чтения оставлял желать много лучшего. Кларисса предпочла бы поставить себя в глупое положение в парке и плюхнуться носом в торт, чем выносить весь этот бред.
– «Это окрыляет меня». – Голос лорда Прадомма вибрировал от страсти... или, может быть, просто от старости; Кларисса не была уверена, от чего именно. Честно говоря, он был достаточно стар, чтобы быть ее дедом. К несчастью, для ее мачехи, Лидии, это не имело никакого значения. Эта женщина пообещала Джону Крамбри, что он увидит свою дочь замужем, даже если это убьет их обоих. Лорд Прадомм был последним из нескольких ухажеров, все еще беспокоивших ее. При таких условиях было похоже, что смерть им не грозит. Однако над Клариссой нависла опасность оказаться замужем за престарелым джентльменом, вставшим перед ней на колени и яростно размахивающим руками, говоря о вечной любви. – «Я поклянусь моей»... э... «моей»... Леди Кларисса, – прервал сам себя лорд Прадомм. – Прошу вас, передвиньте ближе свечу, если вам не трудно. Я не могу разобрать это слово.
Кларисса отогнала скуку и искоса посмотрела на своего кавалера. Прадомм казался темной кляксой с круглым розовым туманным пятном лица, увенчанного серебристым облаком волос.
– Свечу, девочка, – нетерпеливо произнес он, все намеки на галантность на мгновение сменились раздражением.
Кларисса сощурилась, глядя на свечу, стоящую на столе рядом с ней, взяла ее и послушно наклонилась вперед.
– Так гораздо лучше, – удовлетворенно сказал Прадомм. – И так, где я остановился? А, да. «Я поклянусь моей бессмертной...» – Он снова умолк и принюхался. – Вам не кажется, что что-то горит?
Кларисса деликатно потянула носом. Она открыла рот, чтобы сказать «да», но, прежде чем слова слетели с ее губ, Прадомм взвизгнул. Отпрянув от неожиданности, она удивленно смотрела, как старик вдруг вскочил на ноги и начал бешено скакать, размахивая руками и колотя себя по голове. Кларисса не понимала, что происходит, до тех пор, пока белое пятно, бывшее его париком, вдруг не слетело и не начало яростно биться о его ногу. Она вгляделась в розовое смутное пятно, бывшее его головой, потом в его движения и поняла, что, должно быть, поднесла свечу слишком близко – она подожгла его парик.
