Я лежала на верхней полке и под монотонный стук колёс смотрела в окно. Мимо проносились высокие ели, разрезая мохнатыми лапами синее летнее небо. Мы ехали с востока на запад вот уже третьи сутки. И всё это время в горле не проходил ком, то и дело наворачивались слёзы и разговаривать совсем не хотелось.
Моя жизнь, спокойная и счастливая, снова рушилась. С каждой минутой я была всё дальше от города, который в последние два года стал по-настоящему родным. Моя школа, мои друзья и подруги из военного городка, где служил папа, остались далеко.
Мы ехали к новому месту службы папы, в провинциальный городок Озёрск, где нет гор, сопок и океана, а вокруг – сплошная степь.
На нижней полке лежал младший брат Сашка с планшетом в руках и смотрел мультфильм. Пока это было его любимым занятием. Я свесилась и посмотрела на его русую, коротко стриженную голову. Он лежал закинув ногу на ногу и тихо улыбался. Везёт же ему – скоро пойдёт в первый класс. В отличие от меня, и школа у него будет первая, где все на равных, все новенькие, познакомятся и подружатся. У меня же за восемь лет – пятая школа! Какой ужас! Всю жизнь новенькая, и все последние парты мои. Приходится подстраиваться под одноклассников и учителей. В общем, тоска. А я-то надеялась, что мы больше переезжать не будем и я закончу школу во Владивостоке.
Папа лежал на нижней полке, наискось от меня. Его было хорошо видно. Он прикрыл лоб рукой и, казалось, дремал. Но я-то знаю, что он не спит, он и ночью-то в последний месяц не спал толком, а всему виной мама. Четвёртая полка в нашем купе пустует и будет пустовать до конечной остановки. Папа до последнего надеялся, что она передумает и поедет с нами.
В течение последнего месяца в доме чувствовалось какое-то напряжение. Мама с папой выглядели раздражёнными и почти не разговаривали. Я не могла понять, в чём дело. А когда пыталась осторожно выяснить, мама и папа просто от меня отмахивались, дружно твердя, что всё нормально. Когда мы раньше собирались на новое место службы папы, мама за несколько недель до отъезда доставала коробки и начинала укладывать вещи. А сейчас наша квартира выглядела как обычно, словно никто никуда не переезжал. «Взрыв» произошёл за три дня до отъезда. Среди ночи меня разбудил шум – я вскочила с кровати и вышла из спальни.
– Ты вообще думаешь, что делаешь? – громыхнул командирский голос отца на кухне. Я подошла ближе, из приоткрытой двери падал свет.
– Тише, детей разбудишь, – прошипела мама.
– Детей? А что, они у тебя есть?
– Костя, перестань издеваться надо мной, – предупреждающим тоном ответила мама.
– Я издеваюсь над тобой? А ты что делаешь? Ты предала всех нас: и меня, и детей. Как ты можешь променять семью на работу?
– Костя, ты всю жизнь меняешь семью на работу. Хотя бы раз задумался, каково нам постоянно срываться с места и куда-то переезжать? Арина пятую школу меняет. Ты думаешь, ей легко? – тут я с мамой мысленно согласилась. – В кои-то веки я нашла работу по специальности, о которой мечтала всю жизнь. Меня пригласили принять участие в научной экспедиции. Если ты помнишь, я цетолог, моя профессия – изучать жизнь китов. Костя, в этот раз ты уедешь без меня, а я останусь во Владивостоке! – мама подняла на папу твёрдый взгляд и тяжело выдохнула. Вот тут я уже не выдержала и резко открыла дверь. Родители удивлённо уставились на меня.
– Ты почему не спишь? – растерянно спросил папа.
– А разве можно спать, когда вы тут орёте на весь дом? Мама, ты что, не едешь с нами, или я что-то не так поняла? – сдувая растрёпанную чёлку с глаз, спросила я.
