***
Фургон, искореженный прямым попаданием, сейчас напоминал только
лишь груду металла. Расплавились покрышки, вдребезги разлетелись
стекла, сгорел салон и оплавился пластик. Сейчас Таун Айс
представлял жалкое зрелище.
Улетел вертолет, яростно вращая мощными лопостями, разгоняющими
густой сизый дым от жженной резины, прочь от места катастрофы.
Потоки горячего летнего воздуха поднимали дорожную пыль. Не шум
работающего двигателя и вращающихся лопастей, но порывы ветра
заставили Сему прийти в себя.
Семен открыл глаза, сделал жадный вдох, закашлялся. Он лежал на
спине, на голой земле, в нескольких метрах от Таун Айса. Он
несколько раз моргнул, чувствуя, что глаза забились пылью,
сфокусировал взгляд, уставился в небо, пытаясь прийти в себя и
осознать, что произошло. Тело ломило, но Сема чувствовал, что
остался цел. Просто чувство было такое, как после тяжелой
тренировки, когда на тебя в один миг наваливается накопившаяся
усталость и не хочется ничего. Также и сейчас, Семе хотелось только
недвижимо лежать на прогревшейся на день земле. Сил подняться не
было совершенно никаких, хотя надо бы! Марина, сын! Все ли с ними в
порядке? Удалось ли им выбраться из фургона целыми и невредимыми?
Так ли повезло, как ему? Перебарывая себя, борясь с внутренним
сопротивлением и пожирающей слабостью, Сема попытался встать, но
ноги, будто разваренные макароны, непослушно выгнулись, задрожали в
пьяном танце, предательски сгибаясь в коленях. Его повело и если бы
не чья-то рука, железной хваткой удержавшая его на ногах, лежать бы
Семе на земле, голой вниз, в позе страуса.
- Эй… Ты в порядке? - послышался сиплый, как будто прокуренный,
голос капитана.
- Нет, - незамедлительно ответил Сема. - Я не в
порядке!
Он еще спрашивает?! Как он мог быть в порядке, когда рядом горит
фургон, когда только что военные выпустили по Таун Айсу свою
сранную ракету, перевернувшую все с ног на голову… Когда он не
знает где его семья! И он спрашивает - в порядке ли Сема?
- Где моя семья? - прохрипел Сема, закашлялся, сплевывая мокроту
на землю.
Легким знатно досталось в этой заварушке, пришлось подышать
гарью и наверняка поэтому у Семы кружилась голова и не слушались
ноги. Он уставился на капитана все еще непослушным взглядом,
соловьиными глазами. Михаил выглядел ничуть не лучше - потрепанным
после случившегося. Гарь, закоптившаяся на военной форме,
превратившейся в рвань, краснющие глаза, как от недосыпа. Михаил
внимательно посмотрел на Сему в ответ, будто оценивал. Видимо сам
Сема выглядел того хуже.
- Успокойся, - строго сказал военный и уже мягче добавил,
спросил еще раз. - Как твое самочувствие? Ты ранен?
Ранен… не ранен - какая разница! Но Сема понимал, что капитан не
отстанет со своим распросом - больно крепко впились его пальцы в
плечо. Ничего не оставалось, как внушительно кивнуть - полный
порядок.
- Где мой сын? Где моя жена? - раздраженно спросил Сема.
Он сбросил руку капитана со своего плеча и шагнул вперед,
наступая на военного, собираясь убрать его с пути. Пока он не знал
как, но речь шла о его семье, здесь такой в принципе не стоял - ему
необходимо было пройти. И сейчас военному, этому капитану, лучше
отойти в сторону. Сема за себя не ручался.
Ведь Маринка и сынок должны быть… ТАМ?
Сема сглотнул, смотря на пламя, охватившее Таун Айс. Рядом с
фургоном можно было увидеть отчетливые следы крови. Горло сжало, в
груди больно кольнуло, похолодело. Видя, как на глазах меняется
выражение лица Семы, капитан поспешил успокоить его.
- Тише, тише. Хрен с ним с фургоном, это железяка, а что до
твоей семьи, то все с ними в порядке. Вон же они, целеханькие и
невредимые, - он кивнул за спину Семена.
