Корабль пытался вырваться, но нарисованная реальность не отпускала его.
– Я спасу тебя, – прошептала я, взяла книгу с прилавка и прижала ее к груди.
– Prego, signorina?[1] – из магазина выглянул продавец.
Его тень угрожающе вытянулась в мою сторону и вдруг выпустила щупальца. Тени-щупальца потрогали витрину, стопки книг и потянулись ко мне. Я попятилась.
Продавец выскочил из магазина и закричал, на его крик сбежались другие продавцы и покупатели – все смотрели на меня.
Люди и тени-щупальца окружают. Они хотят растерзать, разорвать. Вот щупальца поднимаются по моим ногам, я отпрыгиваю и стряхиваю их.
В толпе показался человек в полицейской фуражке.
– Беги, – говорит внутренний голос.
Я крепко прижимаю книгу, разворачиваюсь и бегу, близнецы – следом за мной.
До следующего квартала за нами несутся человек пять из всей толпы, впереди – хозяин книжного. До второго поворота – только полицейский, но его щупальца тянутся ко мне и вот-вот достанут. Полицейский постепенно отстает, он непрерывно кричит на итальянском, и я думаю, что убегаю с чистой совестью, ведь я не говорю по-итальянски.
Мы мчимся, поворачиваем с одной улицы на другую, со второй на третью. Налево – у кадки с засохшей пальмой, направо – у открытого уличного бара, распугиваем посетителей, которые пьют эспрессо у мраморной стойки. Потом, тяжело дыша, останавливаемся, и я понимаю, что остановилась одна, близнецов рядом нет.
В ужасе несусь обратно, одна улица сменяет другую, они все одинаковые: двухэтажные домики, голубые и белые двери, кошки, пальмы, фикусы, звуки телевизоров, – пока не попадаюсь на глаза хозяину книжного магазинчика. Он кричит ругательства и трясет кулаками в воздухе, я снова прячусь в городском лабиринте. Из последних сил бегу и на очередном повороте налетаю на фонарный столб. Со всего размаху ударяюсь лбом. Меня швыряет назад, и я падаю спиной на мостовую. Перед глазами пляшут черные точки, голова звенит от боли. Теряю сознание, успевая увидеть двух склонившихся надо мной мужчин.
Глава 1,
в которой мы оказываемся на острове Ортиджия
Шепотом:
– Втыкай прямо в центр.
Возня и сопение.
– Не держится.
– Руки кривые!
– Не кривые у меня руки, это кекс такой!
Опять сопение.
Я посмотрела на телефон – половина десятого. Сквозь окно в келью било солнце, жарило прямо у меня над головой. Потянулась, почесала шею.
Келья – комнатка три на два с половиной метра. Кровать, шкаф. У стены – пластиковый стол, как в уличном кафе. Складной стул сложен и стоит в зазоре между стеной и кроватью. Свободного места – узкая полоска между кроватью и шкафом, не развернуться. Потемневшие обои с корзинами роз. Поверх них – мои старые рисунки с чудовищами.
– Зажигай, – раздалось из-за двери, и через секунду чиркнула спичка.
– Идем, пока не сгорела.
И в ту же секунду родители постучали в дверь.
– Войдите, – ответила я сонным голосом.
Они вошли по очереди. Мама села на постель, папа прислонился к шкафу. В руках у него была тарелка с истыканным шоколадным маффином (если бы у маффина была кровь, он бы ею истекал), из которого торчала свечка с цифрой «1». Я сделала вид, что удивлена и обрадована.
– Задувай, – сказала мама.
Они оба счастливо улыбались. Я задула.
– А по какому, собственно, поводу?
– Год воссоединения семьи! Поздравляем, солнышко. Ровно год назад мы смылись из Питера с одними паспортами! Весело было, да?
Они набросились на меня и стали тискать.
– У нас есть подарок. Мы уезжаем в Ното. На неделю. Повеселитесь без нас.
