– Казнить приговорённых в зале суда. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. – Закончив зачитывать приговор, председатель судейской коллегии обратился к крепкому мужчине лет сорока: – Дмитрий Викторович, можете приступать.
– Господа, прошу всех покинуть помещение. Но прежде освободите приговорённых, – обратился ко всем присутствующим палач.
– Дмитрий Викторович, вы прекрасно знаете, что мы не можем этого сделать. Исполнение приговора должно быть засвидетельствовано и запротоколировано! – возмутился председатель.
– Мне плевать, можете или нет! Эти люди – главы родов древней крови! Я не стану убивать их словно шелудивых псов. Смерть в бою! Вот единственная казнь, которой они достойны, – мужчина произносил каждое слово с невероятным спокойствием, лишь искры, начавшие собираться вокруг его тела, говорили об истинной буре, что бушевала у него внутри. – Протокол вы сможете составить и после исполнения приговора. А теперь пошли все ВОН!
Многие из присутствующих на суде не понаслышке знали, что значит гнев главы совета кланов, известного во всём мире как Бог Грома. Поэтому, как только были произнесены последние слова, зал заседания стремительно стал пустеть.
Судейская коллегия в полном составе молча удалилась сквозь заднюю дверь. Их взгляды говорили о неприятностях, что за столь дерзкий поступок грозят Дмитрию Викторовичу. Но ему было на это плевать. Он готов понести любое наказание, но не станет поступать с этими людьми по-другому.
Последними из зала суда ушли шестеро охранников, предварительно освободив приговорённых, сняв с них блокирующие внутреннюю энергетику браслеты.
Шесть смертников. Шесть глав родов, входящих в клан Распутиных, стояли и смотрели на личного палача императора.
Об этой ипостаси Дмитрия Викторовича в империи знали единицы – главы немногих родов и кланов, приближённых ко двору. Клан Распутиных был одним из них.
– Спасибо, Дима, что дал нам возможность достойно уйти на покой, – заговорил самый старший из приговорённых.
– Это единственное, что я могу для вас сделать, Григорий Ефимович, – пожал плечами мужчина. – А теперь готовьтесь, я нападаю!
В следующее мгновение палач возник возле самого молодого из приговорённых и одним ударом руки, окутанной доспехом бога грома, пронзил парню сердце, оставив в его груди дымящуюся дыру. Кровь ещё не успела вырваться из разорванных артерий, как был казнён следующий приговорённый. Выставленный им щит не смог задержать палача даже на секунду.
Ещё два удара бешено колотившегося сердца и ещё две смерти. Палач задержался лишь возле пятого приговорённого, вернее – пятой.
Ольгу Серову он знал с самого детства. Их родители были дружны, и даже всерьёз велись переговоры о женитьбе, но в итоге отец Дмитрия Викторовича выбрал другую кандидатуру. Даже после этого они с Ольгой не перестали дружить. В то время он забрал у неё первый поцелуй, а сейчас заберёт жизнь.
– Прости меня, Дима. Я чудовище, – прошептала Ольга. Её рука неуверенно поднялась и коснулась небритой щеки своего палача. – Не мешкай, – было последнее слово, сорвавшееся с её губ.
– Их смерти на твоих руках, старец, – произнёс палач, аккуратно уложив тело Ольги на пол.
– Этот выбор они сделали сами. Я лишь предложил им путь, – пожал плечами последний приговорённый.
Один из старейших целителей во всём мире, был отличным бойцом, прошедшим две мировых войны без единой царапины. Уйти без боя, как это сделали остальные, он просто не мог. Палач прекрасно знал об этом. Он специально дал ему эти несколько секунд на подготовку, сперва покончив с остальными.
Палач напал первым. Удары с его стороны сыпались с невероятной скоростью. Обычный человек не смог бы даже уследить за его кулаками, старец же не уступал ему в скорости, парируя каждый удар.
