Любовь не щадит никого. Даже людей в погонах.
Как-то ехала я в командировку на поезде. Зашла в купе, поздоровалась, со звуком задвинула ногой чемодан под полку, протиснула себя и свой рюкзак ближе к окну и уставилась в темноту.
Неловко повисло молчание – так неловко висят последние яблоки осенью. Морщинистые, иссиня-черные – они крепко держатся за ветку и как будто назло не падают. И висеть им одним вот именно что неловко – ну все остальные упали давно, сорваны, съедены в шарлотках или закручены в компоты, а эти висят – такие некрасивые, нагие, позорные. Яблокам этим покраснеть бы от стыда, да никак, время вышло, поезд ушел.
Да, поезд.
Я все ещё ехала в Воронеж в купе и осторожно разглядывала соседей. Точнее, соседа (вообще этот текст не появился, если бы не он).
А этот Он был в военной форме – суров, насуплен, лыс, и пышно, предельно громко дышал.
Он был такой важный, что даже Он хотелось нарочито писать с прописной буквы.
Разговор не клеился, но его никто и не клеил: ни тебе обсуждений стоявших погод, ни флуда про комфорт купейного вагона, ни праздного любопытства о том, кто и куда едет. Все устало уткнулись в телефоны и вынужденно ждали, когда можно будет лечь спать (вроде как через пять минут после отправления рано, ещё проводница должна зайти, про билеты спросить; через полчаса тоже, вдруг кто захочет выпить стакан чая или переодеться, а через час-полтора – самое оно) – словом, мы все тяготились присутствием друг друга.
Пассажир в военной форме снял пиджак, и мой взгляд упал на две звезды на погонах. Не разбираясь в званиях, я тут же загуглила и удивилась про себя – вау, подполковник.
Зазвонил телефон. Подполковнику звонила молодая жена. То, что она молодая, стало понятно из разговора.
Разговор очень личный, очень интимный, но до того душный для окружающих, что хотелось открыть окно и деться куда-нибудь.
Подполковник таял на глазах и растекался по всей площади купе.
– Ты у меня фантазёр, – кокетливо сказал Он и постучал обручальным кольцом сначала по столу, а потом по экрану телефона. – Слышишь?.. Понимаешь, что это значит?..
Она ему что-то лепетала долго, Он кивал и отворачивался к окну, как будто отгораживаясь от всех, и вдруг смущенно заулыбался:
– Ну, я знаю, что я красавчик… Да… Плюс ты замуж вышла за военного москвича! Ладно бы просто за военного, или за москвича, а тут за военного москвича – два в одном!
«Вау, подполковник», – вяло повторила про себя я.
– Да ещё и красавчик! Три в одном! – Он аж прихрюкнул от своей значимости, красоты и чувства юмора.
Потом слушал внимательно голос в трубке, теребил круглыми пальцами салфетку на столе и неожиданно изменился в лице:
– А ты хорошо подумала?… М?… Ты подумала хорошо?.. Это называется «испортить». Это называется «капание на мозги»… Может, кто-то и простит, но не я…
Кажется, речь шла об измене, и мы с соседями переглянулись.
– Какая правда открывается?.. – продолжал он и старался быть ласковым. – Вот что ты начинаешь иронизировать? Твои слова мне всерьез принимать?.. Алё?.. Подожди, мне звонят…
Подполковник «переобулся», сменил лицо – звонили по работе, и он снова был суров, чёток, собран.
Я мысленно выдохнула и понадеялась, что продолжения разговора с молодой женой не будет или будет, но за дверями купе.
Но Он, никуда не выходя, снова набрал ее номер и снова растекся.
Я невольно закатила глаза.
– Алё?.. Ну все, проехали… Ну что ты такая грустная?.. Котён… Мы с тобой пошли и дали обещание… клятву… а ты мне такое задвигаешь… я помню, что ты у меня есть. И будешь… Не грусти, я скоро приеду… С подарком и сюрпризом, – и положил трубку.
