Подобно Дездемоне, была убита
собственным мужем.
Это точно высекут на моей могиле, и
я ничего не смогу с этим поделать. Двадцать минут назад я должна
была сидеть на завтраке, десять – выехать на учёбу. Сейчас уже
могли заезжать в черту города.
А на мне любимая пижама, воронье
гнездо и содержимое сумки рассыпалось прямо к ногам. Молюсь, чтобы
Тигран уехал без меня. Психанул, разозлился и уехал.
Но я знаю своего мужа, и знаю, как
он срывает злость. Будет сидеть в гостиной, повернувшись к
лестнице, и отсчитывать минуты моего опоздания. Чтобы потом указать
на каждую мою ошибку. Это Тигран умел и любил.
– Прости-прости-прости.
На мне первое попавшееся платье,
ало-красного цвета, высокий светлый хвост и туфли на низком
каблуке, чтобы не убиться. Которые я надеваю на ходу, влетая в
кабинет мужа.
И тут же врезаюсь в каменную
преграду. Первым делом перед глазами появляется размашистая надпись
на груди. Которой не могло быть у Тиграна, потому что тот не
признавал татуировки. А ещё он не носит маек, только рубашки.
Жесткая хватка удерживает меня от
падения, едва заметно встряхивая. А у меня сердце заходится
ходуном. От мысли, что кто-то чужой касается кожи, сжимает.
Меня никому нельзя трогать. Первое
правило, главная заповедь этого дома. Никто, кроме Тиграна, не
имеет права касаться, придерживать, смотреть в мою сторону. Словно
коллекционная кукла, которой может любоваться только хозяин.
– Катрин!
Голос мужа возвращает в реальность.
Заставляет сделать шаг в сторону, встречаясь с привычным холодным
выражением лица. Он сплошной лёд, всегда. Но в карих глазах
плещется то тепло, неподдельное и искреннее. Всегда только для
меня, никакой другой девушке.
Именно поэтому я вышла за него. У
нас разница в пятнадцать лет и положении в обществе. Он из
уважаемой семьи, я – обесчещенная девчонка, потерявшая невинность
до свадьбы. Кто бы мог подумать, что в двадцать первом веке это
важно.
Кто же возьмёт «порченную»? А он
взял. Заткнул всем рты, дал свою фамилию и статус. Защитил так, как
не смог защитить отчим три года назад. И лепил тот идеальный образ,
который хотел видеть.
– Прости, - повторяю, опуская взгляд
в пол.
Жена Тиграна Мирзоева должна быть
скромной, воспитанной и идеальной. И я изо всех сил стараюсь
дотянуть до этой планки, хотя бы при посторонних.
– Всё нормально, Катрин, выдыхай.
Это я отключил твой будильник. Сегодня никакого университета.
– Хорошо.
Мне хочется завалить Тиграна сотней
вопросов. Начиная от «какого черта» до «с чего ты решил, что можешь
решать за меня». Но я просто киваю, чувствуя взгляд, буравящий
лопатки. Всё потом, наедине.
Тигран поднимается из-за стола. На
инстинктах выпрямляю спину, чуть вздёргиваю подбородок. С каждым
его шагом сердце сильнее стучит в груди. Едва вздрагиваю, когда
горячие ладони касаются плеч. Мягко разворачивают к выходу. Или,
скорее, к двум мужчинам, которые стоят возле двери.
– Моя жена, Катрин Мирзоева. Ваш
приоритет номер один.
– Приоритет?
– Это твоя новая охрана.
Круглосуточная, несменная. По всем передвижениям отчитываешься им.
Шаг вправо или влево – расстрел.
Я знаю, что это не просто шутки. Это
значит, что в меня действительно может прилететь пуля. И не одна. У
Тиграна крупный бизнес, не простой. Пусть легальный до последней
копейки, но конкурентов немало. И почти у всех есть деньги, чтобы
нанять парочку преступников.
– Мы не обсуждали, - шепчу настолько
тихо, чтобы никто не услышал. – Я…
– Без обсуждений, дорогая.
Дорогая.
Тот рычаг, который заставляет
сглотнуть и немигающим взглядом уставиться в район шеи двух бойцов.
Как раз на уровне моих глаз. «Дорогая» на языке Тиграна значит
«заткнись» и «слушай меня».
Ненавижу всей душой это чувство
беспомощности, когда от меня ничего не зависит.
