— Мне нужна суррогатная мать для
нашего с Ирой ребенка! — заявляет Вадим Беркутов — муж моей старшей
сестры.
Ворвался в наш с бабушкой дом, чтобы
поговорить, но объяснил, в чем дело, не сразу. Минут пять просто
рассматривал меня, пока я нерешительно жалась у входа.
И вот это шокирующее заявление. Не
знала, что у них проблемы. Ира никогда не говорила. Мы всей семье
считали, что она поддалась новому модному веянию и стала чайлдфри.
Были уверены, что как раз муж ее к этому подвел и убедил. Он вон
какой суровый. Наверняка детишки ему нафиг не нужны. А оказывается
все не так? У сестры проблемы со здоровьем? Боже... Суррогатная
мать? Так все плохо?
Одного не пойму: я тут при чем?
Странно, что обращается с данным вопросом ко мне. У меня нет
знакомых, кого можно ему посоветовать.
— Чем я могу помочь? Советом? Ну
наверное, это должна быть здоровая женщина, у которой уже есть
такие же здоровые дети. Вам лучше к специалистам обратиться, они
подскажут, как выбрать.
Вадим не сводит с меня своих
серебристых холодных глаз, затем поднимает руку, вынуждая
заткнуться.
— Ты не поняла, Валерия. Суррогатной
матерью для нашего ребенка станешь ты.
Икаю от неожиданности. Чего?
— Вы с ума сошли?
— Нет, увы, нет. Мы уже испробовали
все варианты. Абсолютно все. Ты наша последняя надежда. Есть один
мизерный шанс, что ты как родная сестра Иры, сможешь выносить
ребенка. С другими женщинами ничего не выходит.
Это ужасно, конечно, но для меня
неприемлемо.
— Простите, но я не могу. Думаете,
это так просто?
— Что сложного в том, чтобы помочь
родной сестре? От тебя потребуется лишь одолжить свое тело на
девять месяцев ради того, чтобы Ирина впервые за десять лет стала
полностью счастлива. Этот ребенок будет не твой, а наш. Ты лишь
предоставишь ему возможность появиться на свет.
Нет, что за бред? Я не раз
размышляла о том, как женщины решаются на подобное и была
категорически убеждена, что никогда бы не смогла, даже если бы мне
предложили огромные деньги.
— Нет, — отвечаю твердо.
— Мы заплатим, Валерия, — давит
Беркутов.
— Нет! Я на такое не пойду. Ни за
какие деньги.
— Дело не в деньгах! Ира мечтает о
своем малыше. Она помешалась на этой идее. Думаешь, мне хочется
просить тебя? Нет! Но другого выхода нет. Поэтому ты просто
засунешь подальше свои принципы и сделаешь, как я сказал.
Да он охренел!
Но я не могу выкрикнуть это прямо
ему в глаза. Я как всегда при нем двух слов не могу связать. Просто
качаю головой. Нет.
Поднимаю взор и вижу, как мужчина
сжимает и разжимает кулаки. Доводы закончились.
— Усыновите ребенка, — предлагаю
тихонько. — Сотни детей нуждаются в родителях. Если взять
новорожденного, это будет равносильно, что моего.
Он начинает ходить по моей маленькой
гостиной, как большой грозный зверь, загнанный в клетку.
— Думаешь, я не понимаю. Я предлагал
ей. Мы даже ездили в дом малютки. Но нет. Ира хочет своего! Я никак
не могу ее переубедить. Лера, прошу, помоги своей сестре.
Ого, он от угроз все же перешел к
просьбам.
Хочу опять сказать нет, когда в
комнату врывается бабушка. Подбегает ко мне, берет мои руки и с
трудом опускается на колени.
— Лерочка, пожалуйста, ради меня
старой, сделай, как он говорит. Помоги Ирочке, пожалуйста.
Сердце останавливается. К горлу
подступает ком и слезы наворачиваются. Падаю на пол рядом с
ней.
— Бабуля, я не могу, ты разве не
понимаешь?
— Конечно, понимаю. Но ты их
единственная надежда. Если не можешь ради сестры, то сделай ради
меня, я тебя очень прошу, умоляю на коленях, разве откажешь
старухе, которая вынянчила вас обеих, и твоего сына тоже?
Я не могу смотреть на ее искаженное
мольбой лицо. Только не на нее. Бабушке отказать я не смею.
— Этот ребенок будет моим и Иры. Ты
только выносишь его и родишь, — снова повторяет Беркутов то, что я
и без него знаю. — Генетически ты никак с ним связана не
будешь.
