ГЛАВА 3.
На календаре значился конец октября 2000 года, и чем заниматься дальше, было совершенно неясно. Я привычно принялся просматривать подряд все коммерческие изда-ния. На глаза попалось объявление: «Арендаторы продуктового магазина приглашают партнеров по бизнесу. При магазине есть перерабатывающий цех». Я показал объявление отцу, тот задумался, почесал кончик носа и произнес: «Мда, интересно». Я сунул отцу в руку телефон, тот позвонил по указанному номеру, договорился о встрече, мы поехали.
Магазин оказался небольшим, полуподвального типа. Располагался он довольно удачно – метрах в тридцати от остановки транспорта, в торце кирпичной девятиэтажки, мимо которой с остановки во дворы как раз проходил весь людской поток. С десяток сту-пенек входа вели вниз под козырек. За входной дверью сразу начинался торговый зал мет-ров в тридцать площадью с пустующими ларями, расставленными буквой «Г». Из торго-вого зала вглубь подсобных помещений вело два коридора: ближний уходил влево к кла-довке магазина; дальний шел прямо и по короткой лестнице вверх, которая тут же под прямым углом сворачивала вправо и еще через три ступеньки выныривала на уровень первого этажа здания к задней комнате и второму техническому выходу из магазина. Же-лезная дверь выхода распахивалась во внутренний дворик, идеальный для подъезда авто-мобилей и подвоза товара. Магазин производил смешанное впечатление, он был неплох, но выглядел неряшливо. Будто им занимались нерадивые хозяева. Я крутил в голове уви-денное и понимал, что магазин, в принципе, должен приносить хорошую прибыль, но в нем царила атмосфера запущенности дела – давно не видавшие ремонта обшарпанные сте-ны, замызганые торговые лари, шумно и натужно работавший старый холодильник и тара-каны, несколько раз попавшиеся мне на глаза за время первого визита. Арендаторы – муж и жена – оказались под стать обстановке: мужчина среднего роста, обычного телосложе-ния, стрижен под машинку, по неумному взгляду которого я сразу понял, что руководит торговлей не он, а бойкая жена, женщина невысокого роста, полноватая брюнетка с корот-кой стрижкой вьющихся волос. В отличие от мужа, тетка производила впечатление нату-ры деятельной. Обоим на вид было лет под сорок. У тетки имелась дочь лет шести, почти копия лицом матери. Интуиция мне сразу подсказала – муж не отец девочки. Позже выяс-нилось, что он из бывших сидельцев. Вся семейка вышла на встречу с нами одетыми по-домашнему: тетка в бело-голубом халате и тапках; мужик в черных, заправленных в носки трико с оттянутыми коленками, тапках и светлой байковой рубашке. Девочка выскочила из темноты угла дальнего коридора в колготках, свитере и с потрепанной куклой в руке. Неухоженные, неряшливые, в несвежей одежде… Типичная рабочая семья. Что они забы-ли в коммерции и как в ней оказались?
– А где у вас цех!? – вспомнил я, обернулся и уперся взглядом в водянистые глаза тетки. – У вас в объявлении было сказано, что есть мясоперерабатывающий цех.
Та взмахнула руками, отвела в сторону свой слегка отрешенный взгляд и пошла к складской комнатке. В ближнем коридоре оказалась еще одна дверь, с виду совершенно неприметная. Тетка открыла ее и вошла первой внутрь. Я пропустил вперед отца и мужи-ка в трико, вошел последним. Увиденное мне понравилось – цех оказался довольно боль-шим, метров в пятьдесят площадью, он был полностью оснащен. Оборудование выглядело не новым, но оказалось рабочим. По расположению выходило, что цех находился точно под задней комнатой магазина. Я с любопытством слонялся по нему, разглядывая обору-дование, отец же, как бывший военный тыловик, загорелся. Я понимал его настрой, если цеху дать, что называется, ума, то можно было с минимальными средствами наладить производство полуфабрикатов. Производство, свое производство! Цех оказался фактором, склонившим наше колеблющееся решение в сторону согласия. Лично меня перспектива возни с бесконечными проверяющими органами – пожарными, СЭС и прочими – не радо-вала. После работы с пивом, я интуитивно начинал склоняться в бизнесе к товарам с боль-шими сроками годности или вовсе без таковых. К продуктам питания у меня стала форми-роваться стойкая неприязнь.
