ГЛАВА 16
Весна пришла в марте уже привычно вместе с большим завозом синьки. Восемьсот упаковок мы получили разом, забив ими весь склад. Календарная весна пришла, а тепла не было. Весь март температура продержалась ниже нуля. Я каждый день смотрел прогноз погоды то по телевизору, то в интернете – они оказывались не утешительными, зима цеп-лялась за термометр весь март, не давая красному столбику ртути подняться выше завет-ной цифры «ноль». Я громко ругался и про себя матерился, проклиная холода и сожалея о том, что не родился в стране, жители которой вообще не знают, что такое снег. Из-за хо-лодов синька продавалась вяло, едва лучше, чем в феврале. Надежды на раннюю весну не сбылись, и я ходил мрачнее тучи и злее самой злобной собаки. А с середины февраля меня заставила пребывать в ярости и гневе еще и лужа у ворот нашего склада, солнце начало припекать даже через холодный воздух, и талый снег стал днями медленно стекаться в ни-зину перед воротами, а ночами замерзать. Нижние края ворот прихватывались льдом на-мертво, я и отец брали лом и выдалбливали их изо льда. И так по полчаса каждое утро всей второй половины марта. В апреле температура резко подскочила до десяти градусов тепла, оставаясь выше нуля и ночами. Переставшая замерзать лужа набухла и потекла че-рез порог в склад. Первую неделю апреля мы месили ногами грязь в складе, пока солнце окончательно не высушило землю. Внутреннее напряжение от затянувшейся зимы и сла-бых продаж товара схлынуло, мы с отцом облегченно перевели дух и тут же тринадцатого апреля разругались вдрызг. Все накопленное – напряжение, взаимное недовольство, упре-ки – вышло наружу, не решив старых вопросов, добавив новых и усилив наш раскол.
– Все сидишь, играешь? – сказал отец, войдя в мою комнату.
Я сразу уловил в его голосе нотки раздражения и недовольства, напрягся.
– Играю, а что еще делать-то? – произнес я, сидя в зеленом, обшарпаном на подло-котниках, кресле у компьютера.
– Занялся бы чем-нибудь полезным, а не этими глупыми игрушками! – не снижая тона недовольства, добавил отец. – Сидишь как малолетний, играешься целыми днями!
– Чем это полезным я должен, по-твоему, заняться!? – отвлекся я от монитора и развернулся в полоборота к отцу, который остановился у балконной двери, взявшись за ручку. Он шел, как обычно, на балкон курить и нервно крутил в другой руке сигарету.
– Думал бы лучше о работе! – сказал отец, повернул ручку и распахнул балконную дверь, сунул сигарету в рот.
– А чего о ней думать!? Вроде все нормально у нас или нет!? – поддержал я тон.
– Нормально!? Ну, раз ты считаешь, что открыть и закрыть две розничные точки – нормально, тогда, да, все нормально! – стоял в дверном проеме отец, успев перед фразой вынуть сигарету изо рта и снова начать ее мять.
– А причем здесь это!? – дернулся я от неприятного поворота диалога.
– А при том, что сколько сил и времени потратили на них, оборудования торгового заказали на пятьдесят тысяч и что!? Стоит оно теперь на складе, пылится! Выброшенные на ветер деньги!
– Не пятьдесят, а тридцать шесть тысяч, начнем с этого…
– Да какая разница! – отмахнулся отец, вернулся в комнату, сел на краешек дивана.
– Ха, как это, какая разница!? Большая! Передергивать цифры не надо! И насколько я знаю, решения об открытии точек мы вместе принимали, или как!? – развел я руками. – Сказал бы, что ты против и все, точек бы не было! В чем проблема-то!? Я что ли виноват в том, что они не заработали!? И при чем здесь то, что я сижу играюсь в игрушки, я не пой-му!? Кому я мешаю!? Ты, вот, идешь на балкон курить, я ж не говорю, что ты опять идешь туда курить и торчишь там с сигаретой постоянно! Или ты там о работе думаешь!?
