Так уже сложилось в моей жизни, что если набрасывалась на меня ужасная лень и работать было мучительно больно, то я, помучившись часа два или три, обращался к Кузе – моему коту, который лежал в кресле и делал вид, что спит. Но меня трудно было провести на мякине: – он только прикидывался спящим, а на самом деле его усатая голова работала, как самая мощная в мире электронно-вычислительная машина. Правда, угадать с первого раза, над какой проблемой сейчас работает кот, было невозможно: – он мог в уме разрабатывать новый способ ловли мышей или рыб, а может, трудился над опровержением физических законов, – таких, как закон сохранения материи или создавал новый мировой порядок, основанный на ненужной демократии и других официальных правил, разработанных без его, Кузи, участия.
Без Кузи, с его практичным и острым, как бритва умом, я бы не написал ни одного рассказа с его участием. Это был просто генератор идей, сказок и мифов. И когда я в бессилии тыкал наугад по клавиатуре, стараясь выдавить из моей головы сюжет, идею или развязку гениального произведения, он приходил мне на помощь: – усаживался рядом и смотрел на ряды бесполезных строк, которые толпились на мониторе.
Так как говорить он не мог, то подсказывал мне своим мрр-рр, или хвостом. Но он не трогал клавиатуру, а лишь смотрел на буквы, которые возникали на мониторе. Я смотрел на него, и у меня сразу возникали свежие и нужные мысли, которые я тут же набирал на клавиатуре. Это было, когда я писал про реальные случаи, которые действительно имели место в действительности. Иногда я забывал, как было в действительности, и тогда его хвост молотил по столу – это означало, что я был неправ, или набирал заведомо неправильный текст. Гораздо лучше обстояло дело с фантастическими рассказами, – он топорщил свои усы, когда ему что-то нравилось, или зевал, когда рассказ был скучный.
Так мы с Кузей и работали – на пару. Потом мне пришла в голову гениальная идея – научить кота работать на компьютере, а самому при этом понимать, что он набирает на клавиатуре. Правда, мне совсем было непонятно, отличит он вымысел от обычных событий, которые с ним случались постоянно. Но я решил, что в процессе создания своего литературного произведения он сам разберется, где сермяжная правда, или сплошные выдумки.
В подвале ум меня пылился старый компьютер с монитором, и я решил отдать это барахло Кузе, – пускай с ним поиграет, а если захочет, то я его научу работать: – пусть не только у меня болит голова, но и у кота. Сначала любопытство заставило его тыкать мохнатой лапой во все кнопки, и лишь на вторую неделю он стал обращать внимание на монитор, – сначала он думал, что это совсем лишняя вещь, типа настольной лампы.
Я не знал, на что способен мой кот, и как у него устроены мозги, но надеялся на лучшее. Учеба шла с переменным успехом: – то Кузе было некогда, то мне. Но через полгода случился прорыв, когда он сам написал, что хочет свежей рыбы. Это было удивительно, и я побежал с удочкой на пруд, где поймал пару окуней и принес их Кузе. Потом я ушел в огород, где надо было вырвать сорняки и, придя домой, обнаружил кота за работой. Он надел мои очки и без устали молотил своими лапами по клавиатуре. Я сразу заинтересовался, что он печатает. Ошибок было так много, что я сначала не понял, о чем идет речь, но когда Кузя отлучился, чтобы подраться с соседским котом, я включил кнопку правописание и понял, что он пишет правду и только правду, – из своего детства.
Кошачье детство мне было любопытно почитать, но это было не Война и мир, которые можно читать десятки раз, и я сказал об этому коту, когда он с победой явился домой и уселся на кресло, чтобы рассказать об очередной своей победе. Кузя оказался такой же, как и остальные писатели мира: – он жаждал славы, чтобы его книги расходились миллионными тиражами, а на обложке очередного бестселлера красовалась его усатая, мужественная морда.
