Сиони, в красном переднике подмастерья поверх плиссированной блузки и простой коричневой юбки, стояла на цыпочках на трехногом табурете и приклеивала лист белой бумаги к углу гостиной дома Холлоуэев – как раз к тому участку, где восточная стена встречалась с потолком. Семейство намеревалось отпраздновать награждение мистера Холлоуэя медалью «За службу в Африке» и официально обратилось к местному Складывателю – магу Эмери Тейну – с просьбой оформить помещение для приема.
Конечно, Эмери передал «столь легкомысленную затею» своей помощнице.
Сиони слезла с табурета и отступила на несколько шагов, чтобы взглянуть на свою работу. Ради сложных украшений из просторной комнаты вынесли почти всю мебель. Пока что Сиони наклеила на стену двадцать четыре опорных квадрата и разместила по периметру плотную белую бумагу, нарезанную согласно тем параметрам, которые мистер Холлоуэй сообщил в телеграмме.
Убедившись в том, что опорные листы размещены правильно, Сиони приказала:
– Сцепляйся!
Двадцать четыре ленты, лежавшие доселе аккуратными кольцами на полу, взметнулись, как зайцы, которых вспугнули на опушке леса, а затем устремились, каждая к своему опорному листу, – и прилепились к ним. Тяжелые листы свисали, пока Сиони не дала им команду: «Разгладься!», после чего они приклеились к стенам, как самые настоящие обои. Вся комната сделалась белой, естественно, не считая лестницы возле северной стены.
Дабы отдать должное непродолжительной африканской карьере супруга, миссис Холлоуэй заказала оформление в стиле джунглей. Сиони, пролистав несколько книг на эту тематику, написала на обороте лент соответствующие заклинания и подобающим образом Сложила уголки.
Теперь ей оставалось лишь проверить заклинания в действии.
– Раскрасься!
И к немалому облегчению Сиони бумажные полосы мигом потемнели, налились различными оттенками зеленого и коричневого и преобразовались – как повела бы себя, скажем, бумажная кукла. На стены легли тени темного хаки, перемежающиеся светлыми пятнами цвета мяты и шартреза, что создавало впечатление света, едва пробивающегося сквозь лиственный полог, переплетенный лианами. Мазки оливкового над полом превратились в купы высокой травы среди янтарных и махагониевых кочек голой земли. Откуда-то издалека, пробиваясь сквозь жужжание диковинных насекомых, доносилось пение краснозобой гагары. Во всяком случае, Сиони считала, что краснозобая гагара должна петь именно так. Сиони никогда не доводилось ни слышать, ни видеть эту птаху, и она выдумала ей песню, руководствуясь голосами экзотических африканских птичек, которых специально слушала в зоопарке.
Сиони мелкими шажками обошла гостиную, рассматривая магическую иллюзию – живые подвижные фрески, которые она создала собственными руками. Каждые тридцать секунд между деревьями проскальзывала длинноухая летучая мышь, и каждые пятнадцать секунд листья и лианы шелестели от порыва ветерка. Сиони уже не прикасалась к бумаге, но ее пальцы покалывало от магии. Она до сих пор неизменно восхищалась заклинаниями Складывания.
Сиони медленно перевела дух. Ошибок нет, и это отлично! А вот если бы ей не удалось столь безукоризненно воплотить иллюзию для гостиной Холлоуэев, то нельзя было бы даже думать о том, чтобы создавать заклинания для аттестации на звание мага. Аттестация должна была состояться в будущем месяце, а Сиони, которая обучалась у Эмери Тейна уже два года, твердо намеревалась пройти испытание и получить диплом.
Направившись к двери, Сиони присела на корточки возле объемистого саквояжа с магическими принадлежностями и извлекла оттуда деревянную коробку, где лежали светящиеся звездочки. Лэнгстон, первый подмастерье Эмери, научил Сиони Складывать их еще давным-давно. Для маленьких, не больше фартинга, пухлых заостренных кругляшей требовалась бумага только янтарного оттенка, хотя торговец, снабжавший Сиони товаром, уверял, что это цвет золотарника. За три дня Сиони сделала пять дюжин звездочек, и от работы у нее так разболелись пальцы, что она всерьез испугалась стремительного артрита. А ведь ей пришлось приделывать к каждому лучику еще и по крошечному зигзагу!
